Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Знаменитый английский поэт С. Колридж (1772—1834), для которого Шекспир был более чем полубогом, первым высказал сомнения открыто и громогласно. Его сомнения, однако, касались не авторства стратфордца, которое, базируясь на стратфордском монументе и других реликвиях уже функционировавшего культа, представлялось тогда бесспорным. Колридж усомнился в правильности и полноте биографических фактов, из которых состояли тогдашние жизнеописания Великого Барда, хотя эти жизнеописания пытались — добросовестно и с большим трудом — соединить, сплавить воедино столь несовместимый материал, как шекспировские произведения и стратфордские документы и «предания». Заслуга Колриджа в том, что он первый обратил внимание всех на их несовместимость: «Спросите ваш здравый смысл, возможно ли, чтобы автором таких пьес был невежественный, беспутный гений, каким его рисует современная литературная критика?».

Однако знаменитое завещание и другие стратфордские документы не были сочинены или сфабрикованы бесхитростными шекспировскими биографами, против которых ополчился Колридж. Просто эти биографы (впрочем, и сам Колридж тоже) принимали как само собой разумеющуюся данность, что человек, похороненный в стратфордской церкви Св. Троицы, к которому эти документы относились, и был Великим Бардом Уильямом Шекспиром. Перемешивая факты из двух совершенно различных биографий, они оказывались в тупике, которого (в отличие от поэта и мыслителя Колриджа) не ощущали.

Свидетельства о человеке из Стратфорда были многочисленны и в своём большинстве вполне достоверны, а их чудовищная несовместимость с шекспировскими творениями могла означать только одно: Уильям Шакспер не был ни поэтом, ни драматургом; под именем Уильяма Шекспира — Потрясающего Копьём писал кто-то другой.

Джозеф Харт в своём «Романе о прогулке на яхте» (1848 г.) первый чётко и недвусмысленно сформулировал эту мысль. С тех пор споры о проблеме шекспировского авторства — о «шекспировском вопросе» — не прекращались ни на минуту, росло лишь количество предлагаемых решений, менялись имена оппонентов и пополнялся арсенал приводимых ими аргументов и контраргументов, да колебалась степень интереса к дискуссии со стороны читательских масс.

Первые критики обращали внимание на несуразности традиционных, «солидных» по своему возрасту и авторитету авторов биографий Шекспира, на полное несоответствие рисуемого ими образа Барда и его произведений, на отсутствие каких-либо достоверных подтверждений писательских занятий стратфордца, на немыслимое для титана мысли и слова убогое завещание. Первые нестратфордианцы ещё не могли знать о многих фактах, которые будут открыты только позже и которые подкрепят и уточнят их аргументацию. Идя неизведанными путями, они прибегали к догадкам и предположениям, не всегда достаточно обоснованным, часто проявляли излишнюю торопливость в выводах, недооценивая всей беспрецедентной сложности проблемы, гениальной предусмотрительности тех, кто когда-то стоял у истоков легенды.

И конечно, на долю этих первопроходцев выпали все трудности и препятствия, которые всегда вставали перед критиками традиционных, пришедших из далёкого прошлого и на этом основывающих свой авторитет мифов и догм. Но, с другой стороны, и противник перед ними сначала был довольно слабый, коль скоро тема дискуссий выходила за пределы текстологических тонкостей, «тёмных мест» и разночтений. Наивные «предания» и анекдоты, наполнявшие тогдашние шекспировские биографии, носили заметные черты позднейшего происхождения и были легко уязвимы для рациональной критики.

Сегодня эти биографии, подвергшиеся атакам первых нестратфордианцев, уже не переиздаются, не читаются, представляя интерес только для специалистов, изучающих историю шекспироведения, да для исследователей-нестратфордианцев. Сегодня эти старые биографии считаются безнадёжно устаревшими. Но ведь их основные постулаты перешли в шекспироведение XX века, странно соседствуя в нём с позднейшими открытиями и результатами исследовательской работы нескольких поколений текстологов, историков литературы, театра и других учёных, дающих широкую картину политической и культурной жизни Англии второй половины XVI — первой половины XVII века.