Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Завершают это необыкновеннейшее собрание макаронические стихи «самого Кориэта», показывающие, что он нисколько не обиделся на издевательское отношение к его книге и его собственной персоне со стороны тех, кого он «так простодушно пригласил принять участие в издании своего труда». Такая его реакция может удивить серьёзного историка — ведь только законченный дурак не увидел бы, что из него делают посмешище! Более того, он взял на себя роль исполнителя заключительного комического танца в этом гротескном полиграфическом представлении. Автор подтвердил, что он выступает как главная смеховая фигура, как шут — активный участник разыгрываемого вокруг него карнавального фарса; смех амбивалентен, всеобъемлющ. Но слишком многое говорит за то, что здесь не автор исполняет роль шута, а, наоборот, шут, буффон представлен в роли автора.

Значение вступительного панегирического материала для постижения смысла удивительного издания и всей истории вокруг него исключительно велико; но даже и само по себе это уникальное собрание остаётся наиболее ярким раблезианским явлением в истории английской литературы, причём явлением непонятым и неоценённым.

Галопом по Европе

Посмотрим теперь на сами Кориэтовы путевые заметки. Сначала в качестве ещё одного вступления в книге помещена речь, приписанная учёному немцу Герману Киршнеру, — «О пользе путешествий», длинное (40 страниц) сочинение, явно, но без гротескного шаржирования пародирующее нудные «труды» тогдашних любителей наукообразного пустословия.

Описание хождения Кориэта по Европе открывается подсчётом расстояний (в милях) между местечком Одкомб и важнейшими европейскими городами, пройденными Кориэтом до Венеции включительно:

между Одкомбом и Лондоном — 106 миль;

между Лондоном и Дувром — 57;

между Дувром и Кале — 27;

между Кале и Парижем — 140 и т.д.

Всего, если верить Кориэту, он преодолел, передвигаясь на чём придётся, но часто на своих собственных ногах через всю Францию, Италию до Венеции, потом обратно — через Швейцарские Альпы, Верхнюю и Нижнюю Германию, Нидерланды в Англию, расстояние в 1975 миль. Поскольку в книге даются точные даты (а то и часы) его нахождения в каждом пункте, можно высчитать, что он находился в движении не более 80 дней (наиболее длительная остановка в Венеции, кроме того, остановка в Париже, Падуе и других городах). Таким образом, он двигался по чужим, незнакомым странам, по плохим дорогам, в том числе через Альпы, посетив 45 европейских городов, внимательно осматривая их достопримечательности, списывая иноязычные надписи на памятниках, ведя систематические записи обо всём увиденном и услышанном, включая массу географических, исторических и культурных фактов, составивших потом огромную книгу, двигался со средней скоростью 35—40 км в сутки, уступая в скорости разве что Пантагрюэлю.

Ясно, что такая скорость является ещё одной фарсовой деталью, недаром и сам Кориэт, и его панегиристы не раз с откровенными ухмылками обыгрывают вопрос: как это одкомбианский пешеход умудрился за такой короткий срок обойти столько стран и городов, столько увидеть и записать, и всё это с пустым брюхом и без гроша в кармане, и что делать с теми, кто будет сомневаться в правдоподобности Кориэтовых подвигов?

Финансовое обеспечение путешествия остаётся загадкой: такое хождение по чужим странам было делом недешёвым, Кориэт же неоднократно подчёркивает своё безденежье. Да и Бен Джонсон сообщает в «Ключе к тайне "Нелепостей"»:

«Старая шляпа, рваные чулки, дырявые башмаки
И сумка, кишащая вшами, были его единственным достоянием».

Как же он жил, как расплачивался хотя бы за питание и ночлег? К тому же, он, оказывается, иногда позволял себе останавливаться не на захудалых постоялых дворах, а в самых дорогих и престижных гостиницах. Так, в Лионе он живёт в лучшей гостинице города «Три короля» вместе с такими людьми, как брат герцога Гиза и французский посол в Риме (с молодым графом Эссексом, тоже останавливавшимся в «Трёх королях», Кориэт, оказывается, разминулся на один день), и с этими людьми нищий и поистрепавшийся за дорогу одкомбианец беседует на превосходной латыни; в других местах он тоже позволяет себе дорогие удовольствия, пробует изысканные блюда и вина. Таких несоответствий очень много на всех этапах его путешествия, там, где он говорит о себе, элементы вымысла, пародии, шутовства встречаются на каждом шагу, свидетельствуя, что эта сторона его повествования сугубо литературна и далека от достоверности. Можно добавить, что для путешествия за границу тогда необходимо было иметь разрешение от властей, где оговаривались сроки и другие вопросы, однако ни о чём таком обычно словоохотливый Кориэт не сообщает. Зато маршрут путешествия Кориэта совпадает (но в обратном порядке) с тем, которым за 12 лет до него проследовал в Падую Роджер Мэннерс, граф Рэтленд.