Игра по фальшивым нотам

Гарри пользовался популярностью. Японцы находили его привлекательным из–за необычного цвета глаз и их большого размера. Сам Гарри довольно спокойно относился к людям восточной внешности. На этой неделе подобное приглашение было уже четвёртым. И это притом, что он посещал только лекции Норта и ещё одного профессора. Ходил на математику, где почти всё было ясно и без знаний языка.

Ему нравились цифры, и летом, чтобы не загибаться со скуки, он всегда брал старые учебники Дадли и штудировал матрицы, интегралы, функции, логарифмы. Решал задачки. Это его успокаивало. В отличие от многих заумных трактатов из учебников по волшебству, которые зачастую ему доставляли сразу в Хогвартс, не оставляя книги на лето, математика была очень точной и понятной. Это создавало иллюзию стабильности в трудные времена летних каникул. Давало удовлетворение, когда всё сходилось и получалось решить.

Также трижды в неделю он посещал лекции по английской литературе на факультете иностранных языков. Читать Гарри любил, именно этим «заработав» плохое зрение, но читать не как его подруга — Гермиона — учебники, а именно литературу. Исторические, приключенческие романы. Кузену дарили много книг, да и у Дурслей была «библиотека», которая, впрочем, собиралась, скорее, по виду томов и цвету их обложек, чем по интересности или авторам. Но многие книги он прочёл. Не останавливало и то, что каждую надо было выпрашивать, а потом подвергаться унизительной проверке: не испачкал ли он где–то страничку или не загнул ли листочек.

Каждый день по три–четыре часа он занимался на языковых курсах, которые вёл американец Джек Холл, чья фамилия на японском видоизменялась на «Хорру», так как в местном языке всё, что с «эл», заменялось на «эр», причём твёрдую. Его фамилия тоже произносилась местными как «Сариван».

Студенты разбредались после лекции Норта, и к нему подошёл парень, с которым он познакомился пару дней назад, обратившись с просьбой объяснить непонятное слово. С такой просьбой, что это означает, как читается или как сказать, можно было обратиться практически к любому японцу и получить исчерпывающий ответ. Очень многие хорошо знали английский, правда, не у всех получалось достаточно понятно на нём изъясняться. А вот у Кагеро, который пригласил его, английская речь была чистой, почти без привычных коверканий на слога, когда «сыр» становился «сиру», а «бутерброд» — «бутерубуроду»[7].

— Так сходим? — повторился Кагеро, чуть склонив голову набок. — Ты красивый…

— Я подумаю над твоим предложением, — пробормотал Гарри фразу, приличествующую ситуации, которой тоже научили на курсах.

Из четырёх человек, которые «пригласили его выпить», девушкой была только одна. Он, с удивлением для себя, узнал, что, несмотря на то, что в маггловской Японии браки между мужчинами запрещены, а в Великобритании такие союзы стали узаконены около пяти лет назад, отношения между парнями здесь не особо скрываются и считаются нормой. Среди молодёжи — точно. Что многие японцы бисексуальны, и после «экспериментов» с мужчинами в юности, взрослея, женятся и заводят детей.

Кагеро не стал настаивать на немедленном ответе и, кивнув, вышел из аудитории.

Гарри остался на месте, медленно собирая вещи и посматривая на Норта, который разговаривал с одним из студентов, что–то поясняя по теме лекции. Внезапно парень подозрительно склонился и заговорил тише. Гарри не сомневался, что «профессору Саривану» в данный момент тоже предлагался совместный ужин, выпивка или даже завтрак.

Японцы очень любили есть, еду, красиво украшать стол и эстетически наслаждаться продуктами питания, это у них был целый культ, и большинство ухаживаний начинались именно с еды. И внимание к Норту жутко его раздражало.

Их отношения были довольно странные. Они переехали в Осаку, жили вместе, но в разных комнатах просторной квартиры, которая была увеличена магически. Когда съезжали из Милнгави, Норт забрал с собой всю обстановку, и поэтому у них был чисто английский уют, а его комната осталась практически прежней. Норт общался с ним по вечерам, они вместе завтракали и ужинали, но тот как будто давал ему как можно больше свободы, советовал познакомиться с кем–нибудь, но желательно не с магглом, чтобы не повторилась та история, как с Амандой. И целовал дважды в день — необходимую ему норму для восстановления магического потенциала. И, чёрт возьми, это было ужасно мало, и плевать на весь магический потенциал. Гарри с нетерпением ждал этих поцелуев и очень хотел продолжения, но Норт на этом всегда останавливался.