Игра правил

Я осознавал всю несостоятельность своих высказываний и ошибочность аргументов, но мне почему-то всё равно казалось, что я где-то недоглядел, какой-то вопрос не поднял, чего-то не увидел и не досказал. Как и тогда со свободой выбора — снова не покидало стойкое ощущение неполноты картины… А может быть, это обычное послевкусие поражения? Когда после обличения кем-то твоей неправоты ты по инерции и дальше не соглашаешься с точкой зрения оппонента. Тебе словно продолжает казаться, что он всё-таки не прав. Ты продолжаешь искать внутри себя какие-то контраргументы его словам — уже даже не для озвучивания и продолжения диалога, а для возможности приятно бормотать их под нос самому себе в поисках утешения. Это неплохой защитный механизм психики.

Только я выстроил такое умозаключение, как В вдруг заговорил. И причина его возвращения в разговор могла быть только одна: он внимательно продумал возражение, размыкающее капкан. В моей голове закопошились всяческие метания и размышления о том, что качественное возражение В вызволяло бы из капкана не только его самого, но прицепом и меня. И как бы я ни убеждал себя, что предмет разговора мне более важен, чем какие бы то ни было противостояния и споры, — каждый раз жизнь мне доказывала обратное: человеческое самолюбие — штука серьёзная, и недооценивать её не стоит. На этот раз я очень ждал сильного ответа от В, явившегося бы моей спасительной тростинкой. Одновременно с ожиданием ко мне начало приходить ужасающее понимание ущербности своего положения: словами недавнего оппонента я хочу заработать победу в глазах недавнего союзника.

— МР увеличивает человеку, соблюдающему Закон усложнения материи, ресурсы для действия? — недоверчиво рассуждал В, ехидно щурясь. — А можно поинтересоваться, что за любопытные «ресурсы для действия»? Мне, например, знаком всего лишь один-единственный ресурс, способный обеспечить человеку свободу действий. И имя этому ресурсу — власть. Всё остальное — мишура. Власть же представлена различными формами силы. В пещерах люди били друг друга палкой по голове, что являлось проявлением власти тогда. А наиболее оптимальная форма силы современного социума — это деньги. Деньги — это сила, способная управлять людьми и заставлять их делать то, что выгодно источнику денег. Денежным выражением представлен абсолютно любой предмет современного социума. В том числе и сам человек: его заработная плата, накопления, имущество, а также цена, за которую он готов переступать свои моральные принципы. Поэтому чем у тебя больше денег, тем у тебя больше власти. А чем у тебя больше власти, тем у тебя больше ресурса для действия. Следовательно, все усилия имеет смысл прилагать в направлении добычи денег и только. Ведь именно уровнем денег выражено качественное развитие любого человека: чем больше у тебя денег, тем больше ты усложнился по отношению к другим людям. И выходит, что всяческое хамоватое ворьё тут же предстаёт пред нами «самыми качественно развившимися» людьми. Ведь у них больше всех ресурсов для действия — денег. Но интересно другое: за какие такие «объективно добрые дела» МР одарил ресурсами подобных людей? В каком именно месте они следовали Закону усложнения материи, что МР им миллиарды отваливать начал? В чём же тут выражается твоя пресловутая причинно-следственная связь? А может быть, всё проще и нет никакого Механизма распределения ответных реакций и причинно-следственной связи, а есть лишь хаотичная грызня естественного отбора?

Я абсолютно не разделял убеждений В по возведению денег в культ и не раз пытался спорить с ним на эту тему. Но несправедливость социума, где отвратительные люди обманывают и обкрадывают порядочных — камень преткновения для любых теорий о тотальной справедливости. И никакие учения внятно не возражают на этот счёт. Либо вовсе обходят столь неудобный вопрос, либо плетут какую-то откровенную околесицу. Вот и причина, из-за которой меня не покидало ощущение неполноты картины Мотиного Механизма распределения ответных реакций. Теперь я её увидел. Но возражение такого рода ставило под серьёзный удар всю Мотину концепцию. По моему мнению, она уже вот прямо сейчас должна была рассыпаться как карточный домик. И я вроде как окажусь прав в своих эмоциональных выпадах в сторону Моти. Но в то же время я окажусь не прав в своих жизненных ориентирах, касаемо добра и высших смыслов. Если В прав и его доводы о власти и деньгах окажутся доминирующими, то моё самолюбие пострадает ещё сильнее. Парадокс: дождавшись желаемого мной сильнейшего возражения от В — я расстроился, и теперь уже возжелал, чтобы Мотя дал достойный отпор. Вот уж не зря говорят «бойся своих желаний». Это был цугцванг: любая моя мысль в любую сторону давала мне поражение. Выходит, что не только мои слова пока ещё недостаточно точны, чтобы их произносить, но и мои мысли пока ещё недостаточно сформированы, чтобы чего-то желать. Поэтому не только молчание для меня сейчас являлось золотом, но и отсутствие желаемого! Неужто я настолько жалок?