Читаем «Игра престолов» и психология: Душа темна и полна ужасов полностью

Феномен матери и материнства в истории и судьбе каждого невообразимо сложен. Человека формирует не только его персональный опыт взаимодействия с матерью, но также общечеловеческий, имеющий глубокие корни юнгианский архетип Великой Матери. Двойственная в своей природе, Великая Мать способна и утешить, и устрашить любого человека, независимо от его культурной принадлежности. Она является нам в мечтах, фантазиях и ночных кошмарах, в наших коллективных мифах, легендах и историях, одна из которых – повествование о двух женщинах, сражающихся за Железный трон. Их бесконечное противостояние может служить мощным напоминанием о двойственной природе каждого из нас и о пути объеди­нения, ведущего к психической целостности.

Жизнь неизбежно ведет к смерти. Сталкиваясь на своем пути с утратами, мы переносим их по-разному. Широко известная модель описывает пять стадий переживания горя, которые проходит человек, осознавая неизбежность собственной смерти или скорбя о потере близких. Насколько в действительности эта модель соответствует нашим реакциям?

<p>Глава 11</p><p>Утрата и скорбь. Как Старки встречают смерть</p><p>Патрик О'Коннор </p>

Я вырос среди солдат. И я обучен умирать давным-давно.

Эддард Нед Старк[360]

Ошибок не бывает, как не бывает и простых совпадений; любое событие – это благословение, данное нам, чтобы извлечь урок.

Психиатр Элизабет Кюблер-Росс[361]

Смерть человека имеет множество последствий для тех, кто вовлечен в его жизнь. В «Песни Льда и Пламени» и «Игре престолов» чья-либо смерть для одних – потрясение, а для других – повод отпраздновать[362]. Без сомнения, реакция персонажей подобна нашей, реакции живущих в реальном мире. Как неизбежность собственной кончины повлияла на Эддарда Неда Старка, какие последствия имела его смерть для членов семьи и для других людей в Вестеросе? Насколько сильно различаются люди по их отношению к смерти, как ввиду ее неизбежности, так и после кончины близкого человека?

<p>Смерть и умирание</p>

Переживание утраты бывает трудным, обескураживающим, но иногда приносит неожиданности. Люди испытывают наплыв самых разнообразных эмоций, когда воспоминания об умершем заполняют их мысли. Элизабет Кюблер-Росс, американский психиатр швейцарского происхождения, первой обратила внимание на то, что медиков не обучают, как обращаться с умирающими[363]. Работая в больницах, а затем преподавая в Чикагском университете, она обнаружила, что многие терапевты, хирурги, медсестры и студенты-медики, которым предстояло работать с неизлечимыми больными, не имели представления о том, как ухаживать за ними и общаться с их семьями. В процессе работы с пациентами Кюблер-Росс выделила пять стадий переживания горя, которые проходят больные и их близкие, столкнувшись с неизбежностью смерти. Человек не обязательно переживает все пять стадий, и Кюблер-Росс вовсе не предполагала, что они непременно должны сменять друг друга в строгой последовательности. Тем не менее, как правило, неизлечимо больные и их близкие проходят эти пять этапов осознания смерти в преддверии, во время и после кончины индивида[364]. Одни и те же стадии характерны как для умирающих, так и для их остающихся в живых близких, хотя, по словам Кюблер-Росс, «единственный компонент, обычно присутствующий на всех стадиях, – надежда»[365]. Надежда – как для умирающих, так и для остающихся жить – единственное, что объединяет всех, кто переживает это событие.

Не важно, что становится причиной конца – болезнь или казнь: персонажи «Игры престолов» проходят те же самые стадии переживания горя. Их друзья, члены семьи, союзники и враги – все по-своему переживают эти этапы; осознание смерти человека не ограничено теми, кто находится в непосредственной близости к нему. Смерть героя напоминает каждому, что однажды наступит и его час, и это вызывает множество эмоций. Если мы сосредоточимся конкретно на Старках и их ближайшем окружении, то явственно увидим проявления всех пяти стадий: отрицания, гнева, торга, депрессии и принятия.

Отрицание
Перейти на страницу:

Похожие книги

Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера
Кристофер Нолан. Фильмы, загадки и чудеса культового режиссера

«Кристофер Нолан: фильмы, загадки и чудеса культового режиссера» – это исследование феномена Кристофера Нолана, самого загадочного и коммерчески успешного режиссера современности, созданное при его участии. Опираясь на интервью, взятые за три года бесед, Том Шон, известный американский кинокритик и профессор Нью-Йоркского университета, приоткрывает завесу тайны, окутавшей жизнь и творчество Нолана, который «долгое время совершенствовал искусство говорить о своих фильмах, при этом ничего не рассказывая о себе».В разговоре с Шоном, режиссер размышляет об эволюции своих кинокартин, а также говорит о музыке, архитектуре, художниках и писателях, повлиявших на его творческое видение и послужившими вдохновением для его работ. Откровения Нолана сопровождаются неизданными фотографиями, набросками сцен и раскадровками из личного архива режиссера. Том Шон органично вплетает диалог в повествование о днях, проведенных режиссером в школе-интернате в Англии, первых шагах в карьере и последовавшем за этим успехе. Эта книга – одновременно личный взгляд кинокритика на одного из самых известных творцов современного кинематографа и соавторское исследование творческого пути Кристофера Нолана.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Том Шон

Биографии и Мемуары / Кино / Документальное
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов
Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Большие социальные преобразования XX века в России и Европе неизменно вели к пересмотру устоявшихся гендерных конвенций. Именно в эти периоды в культуре появлялись так называемые новые женщины – персонажи, в которых отражались ценности прогрессивной части общества и надежды на еще большую женскую эмансипацию. Светлана Смагина в своей книге выдвигает концепцию, что общественные изменения репрезентируются в кино именно через таких персонажей, и подробно анализирует образы новых женщин в национальном кинематографе скандинавских стран, Германии, Франции и России. Автор демонстрирует, как со временем героини, ранее не вписывавшиеся в патриархальную систему координат и занимавшие маргинальное место в обществе, становятся рупорами революционных идей и новых феминистских ценностей. В центре внимания исследовательницы – три исторических периода, принципиально изменивших развитие не только России в XX веке, но и западных стран: начавшиеся в 1917 году революционные преобразования (включая своего рода подготовительный дореволюционный период), изменение общественной формации после 1991 года в России, а также период молодежных волнений 1960-х годов в Европе. Светлана Смагина – доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Аналитического отдела Научно-исследовательского центра кинообразования и экранных искусств ВГИК.

Светлана Александровна Смагина

Кино