Игра с химерами (СИ)

Она оживлённо мотает головой, и, опустившись на четвереньки, вылетает из Шпиля. Побежала на своё растение любоваться. Ей много для счастья не надо: разве что иногда заклинит забрать у меня предмет для обмена, бесстыжие её лисьи уши.

– Вернёшь на место? – спрашиваю я Тварь Углов, указывая на рукопись.

– О, это несложно, – он берёт листы в зубы, и, чуть покопав одну из хламовых куч, устраивает результаты моих трудов со всеми удобствами. Я смеюсь, ничуть не обидевшись на этот маленький спектакль. Единственное различие в том, что я бы сложила новый рассказ наверх, а потом что-то ещё, ещё и ещё, пока бы всё это великолепие не обрушилось. Может, это и чертовски неаккуратно, но я крайне редко теряю что-то подобным образом.

Пора. Меня дожидается заказ.

… Когда попадаешь в личный мир Таки и Дака, главное – не застревать на деталях. Если засмотришься, считай, пропал.

Двое сладкоежек обитают в большом гроте, оформленном с таким расчётом, чтобы заставить плакать от своей никчёмности даже радугу. По сравнению с этим гротом радуга выглядит не привлекательнее прилипшей к ботинку старой жвачки. Кроме того, этот хаос, напоминающий вкопанный под углом полый цилиндр, полностью съедобен. Его складывают карамельки, тянучки, суфле, батончики, трюфели, мармеладки, вафли, козинаки, леденцы и ещё куча всего, так или иначе связанного с кондитерским делом.

А теперь я погружу ноги в газировку. Не по своей воле. Это следствие вытекающего из грота родника, в котором хозяева периодически тестируют сиропы. Судя по всему, сегодня крем-сода.

Сладкие ароматы кружат голову. Ощущение нереальности происходящего усиливает неровный свет обожравшихся эйчеров, вьющих гнёзда в карамели. Я подозреваю, что эти звери поедают столько сладкого за свою жизнь, что после смерти мумифицируются, и даже спустя годы выглядят свежими и аппетитными, как мохнатые сдобные булочки. При моём приближении они делают пару шажков – и на этом их сопровождение заканчивается. Можно даже не подзывать, их лимит движений исчерпан.

В глубине как всегда идёт дегустация.

– А вы всё едите, – подмигиваю я, подходя ближе.

– А-а-а, Кали! – Дак, льняногривый скандинав с глазами цвета арктических небес приветственно поднимает вверх клубничный коктейль с шапкой шоколадных взбитых сливок, – Таки! Вылезай из своих специй, гляди, кто пришёл!

Контраст друзей поражает. Таки чёрен, как безлунная ночь. Его яркую улыбку обрамляют цветные ленты в дредах. Оба на зависть худые, несмотря на еженощное обжорство.

– Эш! Э-э-эш! У нас гости! – хором зовут они третьего обитателя грота. Точней, обитательницу.

Со скрытой под потолком ниши пикирует вниз молодая самка суккуба, похлопывая широкими красными крыльями.

– А, привет, дорогуша, – она подходит ближе, лизнув мою щёку и с этим жестом впитав некоторое количество моей энергии.

– Новый лифчик? – оцениваю я. Несмотря на природное демоническое высокомерие, Эш внезапно слегка краснеет от удовольствия:

– Мальчики изобрели вафли с эффектом ткани. Круто, да?

– Заботятся, – уважительно киваю я в сторону её содержателей, – А старый где?

– Я его сожгла! Он ужасно натирал – и получил по заслугам!

– Был классный костерок, мы даже сэндвичей с зефирками нажарили, – усмехается Дак, венчая свой коктейль вишенкой.

– Я тут кое-что принесла, – я вынимаю из-за спины яйцо. Коктейль и специи тут же отходят на второй план. Пользуясь тем, что Таки и Дак покинули насиженные места, Эш, соблазнительно покачивая бёдрами, потирается о бока парней точно домашняя кошка.

Все суккубы ведут паразитический образ жизни, и, чтобы отрастить крылья, должны найти себе содержателя. Разница в том, что ребята быстро вычислили Эш и отнеслись к ней и её природе с пониманием. Оценив доброжелательное отношение, Эш не выпила их без остатка, а брала каждый день по чуть-чуть. Прорезывание её крыльев заняло почти три года – зато таких шикарных мышц и сухожилий ещё поискать. По достижении взрослого возраста самка суккуба не покинула своих друзей, связав свою в принципе бродячую жизнь с «вот этими придурками», в которых она всё же души не чает.

– Это оно и есть?! – Таки моментально создаёт колонну из жевательного зефира, чтобы устроить яйцо со всеми удобствами. Дак тут же дополняет скульптуру лучшего друга стильным золотистым парапетом из жжёного сахара. От их движений я мельком замечаю скрытые пятнами красителей наплечники со знаками имажинёров – попугаями-ара. Таки и Дак уже давным-давно на вольных хлебах, но их отметки заставляют меня невольно задуматься. Интересно, а где мой значок?..

– Такое большое… – Дак почёсывает подбородок, оценивая габариты моей части договора, – Это будет партия печенья, которая войдёт в историю.

– Печенья? Я думал, это будут пирожные.

– Таки, у тебя кокосовая стружка вместо мозгов? Печенье проще продавать и оно хорошо хранится.

– Зачем делиться? Сделаем торт – и съедим сами!

– Когда в тебе уже проснётся коммерческая жилка? Ты представляешь, сколько будет стоить такое печенье?

– Ребята… – негромко окликает их Эш.

– Вечно ты со своими крипами, мы же не бедствуем!

– Ребята?

– Лишних денег не бывает, брат!