Игра с химерами (СИ)

Я переминаюсь с ноги на ногу; жилистая голубоватая трава щекочет меня под коленками. Неподалёку на открытое пространство выкатываются кайпе – мелкие хищники, похожие на коренастых котят. Их выстилки ушей светятся, привлекая насекомых. Поссорившиеся из-за нарушения территории самцы встают носом друг к другу и агрессивно пушатся, а их осветительные приборы меняют цвет с холодно-голубого на угрожающе-оранжевый.

Пока я с любопытством созерцаю их конкурс на определение самых крутых фаберже, в небе появляется точка. На всякий случай я моргаю и потираю глаза, однако пятнышко, похожее на дрозофилу, ползущую по головке молодого сыра, увеличивается. Взмахов крыльями нет, зато видна рябь с краёв, будто неведомый объект снабжён амёбными ресничками. Однако я знаю, что это вёсла, а само пятно на фоне луны – корабль мирмов.

Человечество любит делить себя на белых, чёрных и жёлтых, веками играя в ложное видообразование. Вирт же полон рас, абсолютно не похожих на человеческие: от рогатых коротышей с плато Ленг до разумных драконов. Мирмы в этом списке особенные, ведь они – насекомые.

Пора.

Я превращаюсь в скопу и спустя какое-то время приземляюсь на палубу:

– Верион.

– О, Над! Какими судьбами? – капитан склоняется надо мной со своего двух с половиной метрового роста и водит усиками вокруг моего лица.

– Не подбросите по старой дружбе до Мшистых Далей?

– Идём в гребной отсек, здесь прохладно, – Верион указывает мне путь двумя верхними передними лапами, и я захожу внутрь, особо не противясь.

В гребном отсеке тепло, как в хлеву, ведь он греется жаром тел огромных белёсых слизней с коричневыми полосами вдоль хребта. Они же гребцы, и они же – личинки мирмов. Их рост и развитие нарочно замедлены. Личинки только едят и гребут, но, если возникает необходимость, их начинают кормить гормональной слизью и вскоре они благополучно окукливаются, превращаясь в полноценных взрослых особей. На корабле гребцам нет цены, ведь они не только двигают судно вперёд, но и создают комфортную температуру для своих старших собратьев, которые могут впадать в спячку от внезапных похолоданий.

Я чувствую толчок; корабль сел на воду и отдался на милость Верхнего Стикса.

– Так и что у тебя там за дела? – интересуется Верион, топая в свою каюту.

– Это для моего города. Особый заказ для некоего У Кха. Знаешь его?

– У Кха… А! Конечно же. Охотник за бестиями, нелегальный торговец, – Верион шевелит мандибулами, что у его вида означает приблизительно кивок головой. Он похож на муравья с изящными, отогнутыми назад задними лапами и коричневым хитиновым панцирем, покрытым ямками и шипиками.

– Правда, у меня проблема, – признаюсь я, – Мы с ним не знакомы. Я лишь узнала место, где он сейчас охотится. По совпадению, нужный мне зверь водится там.

– Выходит, ты тут не только из-за увлекательной экскурсии по Верхнему Стиксу, – скрежещет капитан корабля.

– Выходит, что так, – честно киваю я, – Меня интересуют твои пахучие визитки.

– Думаешь, у меня есть запах У Кха?

– У тебя просто не может его не быть, – усмехаюсь я.

До того, как стать капитаном, Верион провёл изрядное количество времени, путешествуя то тут, то там и налаживая полезные торговые связи. На своих потенциальных клиентов он регулярно заводил пахучие визитки. Я более чем уверена, что у старого проходимца есть запах У Кха и он в курсе, как того найти.

– Хм… – Верион задумчиво поводит усиками, и, чуть поломавшись, лезет в нижний ящик своего шкафа. Пахучие визитки выглядят как икра с масляной капелькой внутри, и Верион хранит их в завидном порядке.

– Кажется, нашёл, – он выкладывает требуемое на слегка мерцающую потайным блеском лабрадорита столешницу.

– Вот мой план, – начинаю излагать я, – Путь займёт время. Думаю, ты сможешь одолжить мне одного из своих роймов и отправить его к У Кха с пояснительной запиской. Я ни разу не была во Мшистых Далях, и меркабе попросту неизвестны необходимые координаты. Так что…

– Постой-постой, – он оживлённо машет лапкой, – Ты ведь знаешь, что роймы – товар дорогой и штучный? Ройм воспринимает запах – и это конец. Больше он не вернётся. А ты знаешь, как долго растут и развиваются лунные роймы, Над? Как тяжело их разводить?

– Я знаю, – со вздохом признаю его правоту я, – Но пойми меня. Мой город в опасности. Если план по его спасению провалится – я стану бездомной. Как и Голем. Покой нашего носителя будет разрушен.

Верион в знак солидарности скрежещет своими сочленениями, на редкость удачно копируя по-людски скрещенные на груди руки. Я знаю, что это сложный выбор, поэтому не решаюсь прервать его измышления.

– Это будет дорого стоить, – наконец изрекает он.

– У меня есть нечто такое, что стоит твоего лучшего ройма.

По рядам гребцов проходит содрогание. Может, они почти и не говорят, но могут понять самое важное.

– Неужели? – Верион, похоже, сомневается в моей адекватности, – И что же это за вещь?

– Ты слышал о мире Тысячи Ходов?

– О нём гласят легенды, написанные на камнях, чьи бока искрошились в пыль… Погоди. Ты же не хочешь сказать, что… Как ты…