Игра с химерами (СИ)

Если бы я сама знала.

– Быстрее. А то наши бравые религионеры перекочуют в безопасное место и не увидят то, чего им полагается ужасаться до конца дней.

– Спасибо, что помог, – вспоминаю я.

– Ай, да ладно. Давай же, вычерпай там кетцаля!

– А как? – совсем растерянно спрашиваю я.

– Он воспримет команду. Чем проще, тем лучше. Просто сосредоточься.

Мне кажется, что я ощущаю под своими ногами другое тело, которое чуждо мне словно лунные камни, но и одновременно является моим.

«Вставай»

И вот он поднимается, величественно и неизбежно, будто громадный ледяной торосс.

Я падаю на четвереньки, ощущая его онемевшие от бездействия мышцы. Подо мной – плоская, словно хвост бобра, голова, покрытая похожей на плесень шерстью. Город оказывается ровнёхонько между его лопаток, домик у моря находит пристанище на крестце. В яму, оставшуюся от колоссального тела, будто в пропасть сыплются отставшие от товарищей религионеры. Со скрипом открываются глаза, кожа зверя под моими ногами идёт сетью морщин, сошедших бы за вполне приличные батуты.

А потом он встаёт, и меня вместе с городом и уцепившейся за ногу Тварью Углов поднимает просто на неописуемую высоту. У кетцаля оказываются длинные и грациозные, почти оленьи конечности.

Я пытаюсь посмотреть на мир его глазами – и совершаю ещё одно открытие. Огромный зверь абсолютно слеп. И очень, очень стар.

Где-то на заднем плане Голем трудолюбиво выкидывает из бреши в защитном куполе наших горе-захватчиков, превратившись в ленгского упыря. Я чувствую, что контроль стал легче, кетцаль проснулся, и ощущение его присутствия переместилось куда-то в виски.

Он протяжно вздыхает, с шумом небольшого торнадо вычищая забитые глиной ноздри.

Я смотрю вниз и понимаю, что на нас явно передумали нападать. Отважные воины превратились в трепещущих от первобытного страха детей, которые только и могут теперь, что смотреть на колоссальные ноги с открытым от удивления ртом. Честно говоря, им как ничто другое идут такие выражения лиц. Так они кажутся более пытливыми и свободными.

Я не чувствую к ним злости. Скорее, меня просто утомила битва.

Пора уходить.

«Пошли»

Он горд и независим, как тектонические плиты, лавовые реки или океанические течения. Я не зря потратила так много сил, чтобы один из этих легендарных зверей снова появился в вирте. Это стоило того, даже если мне придётся быть его глазами.

Я поворачиваю голову к Пустошам. Циклопические суставы кетцаля щёлкают, и он покорно направляется туда, куда я наметила.

Мы будем искать новое пристанище как можно дальше от тех, кто желает нам навредить. На неизведанной территории. Пусть же нам повезёт.

Краем уха я слышу, как из рук армии падает оружие.

Доспехи разворочены энергетическим взрывом и ссыпаются с меня как луковая шелуха. Единственное, что уцелело, это шлем, как раз вовремя отскочивший в сторону.

– На память, – Тварь Углов поднимает ко мне часть обмундирования, и я беру стилизованную голову Анубиса, бережно поглаживая покрывшиеся сеточкой трещин, но по-прежнему задорно вздёрнутые уши.

***

Законное время осознания, что нас никто не преследует… Да, никто.

О, счастье! Теперь можно вдоволь попялиться на результаты своих бесценных трудов.

– Ты уверена, что он продолжит идти? – с сомнением раздувает ноздри Тварь Углов.

– Он шёл, пока я обрабатывала твои раны, – напоминаю я.

– И что теперь, перед тобой брюхом ниц пасть? – крайне недовольно бурчит он. Демон он демон и есть, но я всё же интересуюсь:

– Не больно?

– Неа, – он осторожно облизывает заштопанную губу. Пока я обрабатывала его раны, я успела мысленно попрощаться со всеми своими пальцами. Видимо, если бы тот религионер выжил, у него остался бы знатный шрам во всё филе, может быть, даже с кое-где застрявшими зубами, острыми, как кремниевые наконечники первобытных стрел. Я бы не сказала, что полна сочувствия к тому вояке. Никто не заставлял его рисковать жизнью, удерживая меня. Истинная жертва безграничной человеческой алчности. Нет никакого смысла думать о его судьбе.

Я превращаюсь в орла-могильника и радостно ухаю вниз, ловя тёплый воздушный поток и снова взмывая в небо. Я рассматриваю обширное тело кетцаля, который с достоинством прёт в заданном направлении шагами, каждый из которых покрывает не менее чем милю.

Несмотря на массивную, несколько крокодилью голову, кетцаль не лишён изящества. Общий цвет его тела мёртвенно-серый, с оттенками зелёного, будто прополощенная в отбеливателе оливка. Кое-где в шерсти и на лапах встречаются переплетения растительных корней. У него есть хвост, узкий и не очень длинный, похожий на уложенный воском хвост дикой лошади. Кончики лап походи на слоновьи, с такой же мягко пружинящей жировой подошвой и нечёткими, но всё же различимыми гладкими когтями. Благодаря этой природной амортизации город обещает добраться до нового места вполне себе целым… Ну, если, как обычно, не произойдёт какой-нибудь неожиданной фигни.