Игра с химерами (СИ)

Пустоши являются самым аморфным из всех стабильных миров. Кроме того, он лишён явных границ и часто служит пристанищем для новых образований благодаря своим колоссальным размерам. Это старый мир, который практически не используется. Земля не подходит для вспашки и посадки растений, а на просторных территориях часто водятся огромные хищники и травоядные, но тоже потенциально агрессивные представители мегафауны вроде сферобыков и гиганских сиватериев.

Доподлинно неизвестно, кем созданы Пустоши, но предполагается, что это отражение мечты первобытных людей о бескрайнем травяном море, лишённом опасных чащоб.

На просторах Пустошей можно обнаружить представителей эндемичной флоры и фауны, вымершей в иных местах; кроме того, это отличное место для тех, кто решил вести отшельнический образ жизни.

========== Конфигурация пятьдесят четвёртая ==========

– Слышь. Эй, ты!.. Взъерошенная!

Я нехотя поворачиваю голову к своему четвероногому собеседнику. На моих коленях лежит блокнот, в котором я методично набрасываю того восхитительного белого щенка, играющего в Пустоши.

– Об этом я и хочу спросить. В общем… – он зыркает в сторону скетчей, набирает в грудь воздуха и выпаливает, – Ты хочешь детей?

На секунду мне кажется, что на меня, него, кетцаля и город иже с ним плюхнулось невесть откуда взявшееся невидимое желе – так неожиданно слышать этот вопрос. Мой мозг не находит варианта лучше, чем несколько нервозный смешок:

– Детей… Я… Ха-ха… Нет, ну… Детей?! Мне?! Конечно же нет! Разумеется, у меня есть всё необходимое оборудование, и оно работает в штатном режиме, но это не означает, что я должна поддаться диктату этого конвейера, которому только дай.

Тварь Углов осторожно усаживается прямо посреди проплешины на голове кетцаля, и, кажется, согласен меня послушать.

– Ну и вот, – я закуриваю, откладывая свои наброски и затыкая карандаш за ухо, – Допустим, я его заведу. Ребёнка. И вот я бросаю на него всю свою энергию, приношу на алтарь всю свою свободу – и да, из-за его воплей я не смогу ходить даже сюда. А потом? Потом я его брошу, ведь буду пахать как лошадь, чтобы его обеспечить. Он будет бороться за моё внимание как утопающий за спасательный круг, а когда он вырастет, выяснится, что я толком даже не знаю, что за человек вышел из моего чрева. И после всего этого в старости я буду по-хамски качать права и заставлять его выполнять мои желания и капризы только из-за того, что однажды я сказочно его облагодетельствовала, два раза вовремя раздвинув ноги с перерывом в девять месяцев! Конец.

– Да… Да ладно, чего ты завелась-то…

– Я уж не говорю, что с моей стороны будет жестоко обречь кого-то на совместное проживание с человеком такого тяжёлого характера. Кроме того, я едва забочусь о самой себе. А приносить себя в жертву во имя неизвестно чего я не хочу. Так что сказочка о женщине-крольчихе, которая рожает каждый год – абсолютно точно не про меня… Ещё вопросы?

– Да. Один. Как ты собираешься жить в старости? – спрашивает Тварь Углов после некоторого молчания.

– А что, кто-то в состоянии выгнать меня отсюда? – удивляюсь я, свешивая ноги вниз, к волнующимся от лёгкого ветра блёклым травам, – До тех пор, пока ясен мой разум, я сильна и молода. А значит, я могу приходить сюда.

– А потом?

– А потом я всего лишь мясо для червей, но это будет ещё нескоро… У тебя нет желания выпросить что-нибудь из новых рассказов?

– А! – он аж вздрагивает, – Конечно, я всегда голоден!

– Но сначала настала и моя очередь задать вопрос.

– Валяй.

– Вы, Твари Углов… Хм, раз ты завёл речь о детях: какие у тебя отношения с матерью?

– Это непросто. Своей настоящей матери я не знаю. Наши самки откладывают яйца в тела крупных неповоротливых животных, и со своими детьми больше не знаются.

– А вы пожираете приёмную изнутри, чтобы выйти из неё большими и сильными?

– Именно так.

– Ну вот… А ты ещё спрашивал. Ты общаешься с разумом, забыл? Я не хочу такой судьбы: умереть от того, что чадушко выпило все соки… Хм…

– Что?

– А ведь наша с Голем мать, по сути, родила нас именно так, – вспоминаю я.

– В самом деле? Как это возможно?.. Что, сейчас не расскажешь?

– Позже.

– Ой, да ладно, – нудит Тварь Углов более чем нетерпеливо.

– Не сейчас.

– Эх… Выходит, у нас с тобой есть нечто общее, хоть я пока и не знаю, что ты имеешь в виду под своим… интересным рождением, – он с деланным безразличием облизывает левую переднюю лапу.

– Да. И я такой же паразит, как и ты. И я также хочу жить только для себя. Это не абберация и не преступление. Это просто…

– Выбор, – кивает Тварь Углов, повиливая хвостом в такт своим мыслям.

– Так что, ты уже придумал тему?

– Давно. Помнится, совсем недавно ты ходила в один из красивейших персональных миров и принесла мне… что бы ты думала?

– Полагаю, шиш с маслом. И полагаю, ты говоришь про мир Таки и Дака. Уверяю тебя, там всё далеко не так радужно… Точней, цветов хватает, но они в таком хаосе, что это, скорее, раздражает, нежели вдохновляет на великие свершения.

– И всё же. Там ведь целое море еды. Сочини мне что-нибудь про еду.