Игра с судьбой. Боярин

Меньшиков удивленно уставился на меня, но рот все же закрыл. Пар теперь валил у него из ноздрей. Ага, вот он и взгляд на своих ногах сосредоточил – ну точно шаги считает. Присмотрелся к его дыханию, сопоставляя его с шагами. Так и есть – на два шага из ноздрей поочередно вырывалось два облачка, на два следующих шага ноздри дважды сужались, втягивая воздух. И шаг у него стал похожим на строевой. О-па, а я-то, приглядываясь к спутнику, непроизвольно засеменил, подстраиваясь, и теперь шагал с ним в ногу. Во прикол-то.

Но долго так маршировать не пришлось, ибо тропа начала вихлять. Крупных деревьев становилось все меньше, а подлесок наоборот все более густел. Вероятно, мы приближались к опушке леса. Тропа петляла, обходя особо непролазные заросли. Заметно, что кое-где прошедшим впереди нас даже приходилось прорубать путь саблями.

Неожиданно заросли закончились, и мы оказались на пологом берегу неширокой реки. Похоже, нам посчастливилось выйти к покрытой зеркальной ледяной гладью излучине. По обеим сторонам русло скрывалось от нас, заворачивая за прибрежный кустарник и далее за деревья.

Шагнув на лед, мы остановились в недоумении. Следов на противоположном берегу не было видно. Напрашивался вывод, что князь с сопровождающими двинулся по ледяному руслу, дабы сбить преследователей со следа. Вот только в какую сторону? Нам-то теперь куда идти?

Пытаясь разглядеть хоть какой-то след, Меньшиков сделал несколько шагов влево. Я прошел в противоположную сторону. Кое-где на льду белели снежные наносы. Но и на них не было никаких следов. Оно и понятно – беглецы, конечно же, обходили такие места.

- В какой стороне Оскол? – спросил я у спутника, вспомнив, что Петр Александрович в разгар схватки кричал, чтобы все отходили к Осколу.

- Там, - Алексашка ткнул рукой в ту сторону, откуда мы только что пришли.

- А если по руслу идти к Осколу, то в какую сторону? – попытался я спросить более конкретно.

- По руслу? – парень озадаченно посмотрел себе под ноги, словно только что обнаружил, что стоит на скованной льдом реке. – Дык, я этих мест не знаю. Коли это река Оскол, то крепость на ней и стоит. А ежели, какая другая, то и вовсе не знаю.

Та-ак. Ясно, что ничего не ясно. Прислушался – не слышна ли погоня. Пока ничего не было слышно. Но вряд ли нас надолго оставили в покое.

Итак, как говорится, будем рассуждать логически… Где мы можем быть? Если князь наказывал идти в Оскол, значит мы ближе находились именно к Осколу, нежели к какому другому населенному пункту. Значит эта река вполне может быть Осколом. Так как ехали мы в Курск, а значит на север, если я правильно знаю географию, то крепость (статуса города Оскол похоже в этом мире еще не получил) находится ниже по течению. А если это другая река? Всякая мелочь все равно впадает в Оскол. А если это Северский Донец, или впадающая в него речушка? Могли мы завернуть в эту сторону? Тогда, идя вниз по течению, мы должны прийти в Белгород. Или нет? А есть ли в этом мире Белгород?

- Короче, - окликнул я продолжающего безуспешно разыскивать следы Алексашку. – Надо идти вниз по течению. Светлейший Князь наказывал в случае чего всем собираться в Осколе. В какую сторону река течет?

- В ту, - указал он влево, предварительно отыскав наиболее прозрачный участок льда и всмотревшись в неспешное движение воды.

- Значит Оскол там, - заявил я как можно убедительней.

Ледяная дорога

Мы поспешно двигались в выбранном направлении. Старались идти по чистым участкам, не оставляя следов. Вдруг Алексашка взмахнул руками и, смешно вскинув ноги, шлепнулся на задницу. От звука, с которым он хряснулся об лед, мне стало не по себе.

- Сильно зашибся? – спросил я сочувственно, протягивая ему руку.

- Неча, - еле выдавил из себя Меньшиков, багровея из-за остановившегося от удара дыхания.

Наконец ему удалось вдохнуть и, уцепившись за мою руку, он поднялся и молча двинул дальше. Однако шагал теперь осторожнее, не задирая высоко ноги, а передвигая их словно лыжник, скользя по льду. Засмотревшись на него, я сам потерял равновесие и шмякнулся прямо в снежный нанос.

- Экий ты… - укоризненно покачал головой обернувшийся спутник, но не закончил фразы, вероятно посчитав упрек неуместным на фоне своего недавнего падения. – След замети.

И правда, надо было чем-то замести мой отпечаток на снежном пятачке. Угораздило же меня ляпнуться в единственный на десятки метров вокруг снежный островок. Но, зато не ушибся.

И чем теперь замести след? Попробовал поскрести саблей – получилось не очень. Может, шапкой? Твою мать! А где шапка-то? Я ощупал рукой всклокоченные волосы с болтающимися на кончиках мелкими льдинками застывшей испарины. Голове сразу стало холодно. Хорошо еще, что дубленка с капюшоном. Накинул капюшон и снова сбросил его. Снял дубленку и встряхнул ее над снежным наносом, проведя по месту падения полами. Теперь снег лежал более-менее ровным слоем, следы моего падения в глаза не бросались.