Игра скомороха

И его настигает удар моего поля. Врага отшвыривает на холм, за ним, прыжок! Щупальца обвивают мое тело, руки, плевать! Кровь сочится, течет по бронепластинам, боль горит с яркостью сварочной дуги, плевать! Убить врага, уничтожить! Ударить его холодом! Сильнее!

С каждым ударом моего АТ–поля, Ангел вминается в землю, а его щупальца, удерживающие меня на расстоянии от его ядра ослабевают, и позволяют продвинуться еще чуть–чуть, еще…

Давай!

Нож с хрустом вминается в ярко–красное ядро, расположенное сразу за головогрудью. Разломать, уничтожить! Нет, съесть!

Я наваливаюсь всем телом на врага, нагибаюсь, и мне в лицо плескает ярко–белой болью. Ядро взорвалось.

Все. Все. Ангел мертв. Успокоиться. Успокоиться.

— Синдзи, отвечай! — кто‑то орал голосом Мисато. А, точно…

— Да. Да. Ангел убит.

— Почему ты нарушил приказ! — Мисато, кажется была не совсем вменяема. Плевать, отмажусь… В крайнем случае, переедем с Рей обратно…

Я резко перестал ощущать Еву. Не понял… А–а, энергия. Мне ж кабель перебили.

Что‑то я подустал… Ладно, где тут извлечение капсулы?

После того, как я дернул рычаг, что‑то заскрипело, бабахнуло, LCL заплескалась. Ждем–с, когда эту мерзость сбросят из капсулы.

Ждать долго не пришлось. Сначала капсулу тряхнуло, перевернуло пару раз, это я так приземлился. Знакомое шипение, бульканье. Я согнулся, приготовившись переждать спазм.

Как я выбрался из самой капсулы, помню уже плохо. Помню зуд и жжение в ладонях, ребрах, помню как смотрел на плывущие облака ни о чем не думая. Из этой апатии меня вывел стрекот вертолета. А… Спасатели…

- Lieutenant! Er ist hier! — раздался голос. Вставать ле–ень.

— Слышу, немчина! Давай аптечку! — сначала я даже не понял, что мне показалось странным. А потом дошло, что слышу русскую речь. Хе, давно я не слышал.

Так, пора вставать. Нефиг разлеживаться.

— Пацан, ты как? — ко мне бежали двое парней в форме вооруженных сил ООН, — Черт, сержант, ты знаешь японский?

- Jawohl! Мольотой чельовек… — второй попытался сказать что‑то по японски с таким диким акцентом, что меня аж покоробило.

— Не надо. Понимать рюсский. — с не менее жутким акцентом начал я. Ну, значит будут мучиться они, а не я.

— Ты как? — лейтенант начал распаковывать аптечку.

— Не надо. В порядке. — начал я было отмахиваться.

— Какой, нафиг в порядке?! У тебя вся морда рассечена!

М? Я прикоснулся к лицу. С–сука, а больно! Действительно рассечена.

— Ложись, живо! — я повиновался.

Ребята профессионально обработали рану на лице, разрезали комбинезон, и начали вельми сноровисто перевязывать тушку. Зрелище, действительно, жутковатое — длинные красные полосы по всему телу, сочащаяся из них кровь… Нда.

— Ну ты даешь, парень. Ничего, сейчас прилетят твои, заберут. — я только хмыкнул. Лейтенант, закончив с перевязкой, достал из кармана пачку сигарет, затянулся. Сильно захотелось курить. Бли–ин.

— Ты чего? — обратил внимание он на мои кривляния. Я еще раз повторил интернациональный жест, помотав двумя пальцами у рта. Сигарету, мол, дай.

— Тебе ж нельзя… — я скептически посмотрел на него, — Ладно, держи.

Я затянулся. Хорошо…

Блин, как я соскучился по сигаретам…

***

Скука. Кажется, после каждого боя мне придется валяться в больнице.

После боя меня сразу утащили в больницу, где споро вкололи мне что‑то снотворное. Проснулся уже в палате, и сейчас плевал в потолок. Покормили, настоятельно порекомендовали не двигаться, пригрозили привязать, и все. Хоть бы кто зашел.

— Синдзи? Привет! Ты как! — о, легка на помине. В палату заглянула Мисато.

— Привет. Нормально.

— Здравствуй, Икари–кун. — в палату просочилась Рей и села рядом со мной. И она тут! Вообще прекрасно!

— Здравствуй, Рей.

— А она за тебя та–ак беспокоилась! — Мисато не может без приколов, — Чуть по командному центру бегать не начала.

Рей посмотрела на девушку, моргнула.

— Капитан Кацураги преувеличивает.

— Ага–ага, конечно. — с ехидной гримасой покивала та, — Так как ты, Син? Действительно все нормально?

— Да. Хочу домой. Поможешь? — с надеждой воззрился я на Мисато.

— А кто ж не хочет! Но не–ет, придется полежать.

— Готовка. — предъявил я свою аргументацию.

— Эм… Ну да… Ладно, постараюсь ускорить. Только, Синдзи, — Мисато резко посерьезнела, — Почему ты не выполнил приказ?

— Враг. Очень быстр. Высокая маневренность. Потеря инициативы. Опасно. — пояснил я, — Могу предоставить отчет.

— Ты понимаешь, что будет разбирательство? — девушка в упор смотрела на меня, — Командую я. И нарушение приказа…

— Я понял. — я действительно понял. Блин, некрасиво получилось. Подставился сам, подставил Мисато, как командира, — Извини. Виноват.

— В дальнейшем обещаешь выполнять приказы?

А это очень скользкий вопрос.

— Не могу обещать. Обстоятельства. Зависит от обстоятельств.

— Синдзи, я твой тактический командир. Моя работа — командовать.

— Да. Но не все видно. С поста. Поста командира.

Мисато разом помрачнела. Ой–ей я идиот! Я же ей по больному месту ударил! Ну а кому будет приятно осознавать, что вместо тебя дерутся дети?