Игра со Зверем

Когда телохранитель вошел в гостиную и увидел свою подопечную, мечущуюся от стены к стене и ведущую яростный безмолвный диалог с самой собой, он перевел вопросительный взгляд на квардинга. Тот, скрестив руки на груди и опершись плечом о стену, с усмешкой наблюдал за перемещениями разгневанной правдоискательницы.

— Кэсс, траншею в ковре протопчешь. Пришел твой долгожданный, — окликнул Амон девушку.

— Сочувствую, — с усмешкой сказал демон своему воину и вышел.

— Ниида…

— Не смей обижать Натэль! — выпалила отчаянная заступница, встав напротив верного охранника и потрясая кулаком в такт словам. — Она хорошая и я не позволю ее терзать, бить или…

— Это не ваше дело, ниида, — спокойно, но твердо ответил мужчина.

— Мое! Мы подруги! — по рукам повелительницы огненной Стихии побежали язычки пламени, но она усилием воли смирила гнев и заставила огонь погаснуть.

Страж вздохнул и приблизился.

— Я не собираюсь ее терзать, но и вмешиваться вам не позволю, — терпеливо объяснил он. — Ее никто ни к чему не принуждает. Захочет — придет сама. За уши не тяну.

— Фрэйно… — в голосе подопечной зазвучали просительные нотки. — Я же знаю, какие вы…

Он снова глубоко вздохнул, взял собеседницу за плечи и усадил на диван.

— Демоны разные, — спокойно, как маленькой, объяснял он. Она и была для него маленькой со своими смехотворными попытками защитить всех вокруг. — Просто мы слишком долго живем и слишком мало чувствуем. Поэтому приходится довольствоваться тем, что есть, и это делает нас отличными от людей. Взять, например, квардинга. Он — воин, и за сотни лет существования привык подчинять и ломать. Так уж оно есть. Ничего не поделаешь. Единственное исключение — вы. Вас он ломать не хочет.

— Он не…

— Я знаю его почти восемьсот лет. Служил и с ним, и под его началом. Он сильный, беспощадный воин. Его рабы давно усвоили — малейшее неповиновение и — смерть. Но он бережет вас, и мне нравится наблюдать за ним и вами, когда вы вместе. Это… красиво. Я не видел такого раньше. А ведь почти все ратники, кто постоянно бывают в битвах, одинаковы. Они рвут, убивают, мучают. Но есть среди демонов и другие. Например, такие, как левхойт Рорк — он соблазнитель. Любит искушать, казаться единственным, непохожим на других, ему нравится вести себя так, чтобы все без исключения рабыни пытались ему угодить, чтобы мечтали о нем. Это создает иллюзию… любви. Мы ведь не умеем питать нежные чувства, даже привязанности в нашем мире случаются редко. Ну или взять моего сына — Герда. Вы не знаете, но он Наставник. Когда он не в войске, то обучает тех немногих детей, которые у нас еще есть. Ему это нравится и, пожалуй, он делает это лучше, чем кто бы то ни было.

— Тирэн — игрок… — медленно сказала Кэсс, начав, наконец, понимать.

— Да. Ему нравится плести интриги, и он не мыслит жизни без хитрых комбинаций. Я не особо верю игрокам, но и не сужу их. У каждого свои радости. Жизнь-то длинная.

— А ты?

— А я наблюдатель, ниида. Я люблю смотреть. Мне интересны чувства демонов, ангелов, людей. Их не особенно много, этих чувств, но нет ничего увлекательнее, чем следить за тем, что никогда не сможешь испытать. Иногда это играет против меня — ведь, если бы я не захотел посмотреть, кто из вас с Арианой одержит верх, она бы не обратилась и… — Фрэйно с раскаянием вздохнул. — Натэль интересная. Она свободна от проклятья, почти равна мне, не пуглива, не лебезит и этим притягивает. Так что я не вижу причин, по которым вам стоило бы волноваться.

— А как же твоя жена?

— У меня нет жены, — он развел руками. — Мало кто из демониц согласится на обряд бракосочетания, особенно, если избранник — воин.

— Но ведь мать Герда — обитательница Ада?

Телохранитель кивнул и пояснил тоном, каким говорят с несмышленышем:

— Чтобы завести ребенка не обязательно жениться, ниида. Ей понравился я, мне была любопытна она. И все. Демоны почти никогда не женятся. Это опасно.

— Почему? — девушка даже забыла, о чем изначально шел разговор. То, что она узнала сейчас, завораживало куда больше.

— Обряд связывает две жизни в одну. Жена не проживет и минуты после смерти мужа. Сколько живет демон, столько и его вторая половина. Эти узы нерушимы, их нельзя разорвать. Жена не уйдет от мужа — она просто не сможет без него выжить. Она становится рабыней, а он — ее Божеством, и даже, если ее воля сильней, муж всегда главенствует. Наших дев это не привлекает. Думаете, почему Ариана столько лет ломалась? Браки происходят только по взаимовыгодной договоренности или политическим соображениям, что, по сути, одно и то же. Но воины, — рассказчик усмехнулся, — почти все неженаты.

— Почему? — все еще не понимала слушательница.

— А вы представьте — ваши годы больше вам не принадлежат. Жизнь воина коротка — ее могут оборвать меч или стрела, но каждый раз, идя в поход, он к этому готов, а вы? Наконец, учтите, что ваша воля тоже будет полностью в его власти. Муж, конечно, может отпустить жену, но может и домашней зверюшкой сделать. Одна жизнь. Одна судьба. Во всех мирах. Понимаете?

Кэсс кивнула.