Игра света (ЛП)

Он кивнул.

— Я не забыл о том, что согласился сыграть как-нибудь для тебя.

Я бросила на него строгий взгляд.

— Как и я.

— Я и не думал, что ты забудешь. — Он усмехнулся.

Какое-то время я наблюдала за тем, как он играл с Астро. Спенсер находил какую-нибудь палку и большую часть времени кидал ее через весь пляж. Собака бежала за ней, но никогда не приносила назад. — Над этим нам придется поработать, — задумчиво сказал он.

Когда настало время ужина, мы вместе уходили с пляжа. Когда Спенсер скрылся за поворотом дороги, я посмотрела вверх на темнеющее небо, думая о том, что кто-то послал Спенсеру друга. Того, кто сможет любить его бескорыстно и заставлять появляться эту сокрушительную улыбку на его лице. Я была так за него рада, что опять чуть не разрыдалась, но в этот раз это были слезы счастья за Спенсера Пирса.

***

В следующий раз, когда я увидела Спенсера на пляже, вместе с ним была его гитара и Астро. Я едва ли не прыгала на месте от волнения.

— Они позволили оставить его? — спросила я, как только подошла к нему.

Он кивнул с маленькой улыбкой на губах.

Глядя на меня, он улыбался все шире.

— Ты принес ее, — сказала я, указывая на гитару.

— Принес что?

Я откинула голову назад, глядя на него.

— Ты знаешь что.

— Ты имеешь в виду эту вещь? — Он удерживал ее за гриф. — Что ты о ней знаешь? Это гитара. Более известная как «магнит для девчонок».

Я хихикнула, покачав головой, и сказала:

— Будто ты в этом нуждаешься, — и тут же захлопнула рот. Черт, я не должна была говорить такое вслух.

Но Спенсер никак это не прокомментировал. Он только мягко рассмеялся, когда Астро побежал вдоль пляжа к парочке ребятишек, которые бегали, поднимая в воздух тонну песка. Наблюдая за тем, как Астро убегал все дальше, Спенсер засунул в рот два пальца и свистнул. Астро остановился и оглянулся на нас. Затем он помчался обратно в нашу сторону.

— Ты уже успел научить его кое-чему, — сказала я.

— А также купил ему кое-какой еды. Написал объявления и искупал его. Дядя Джексон и тетя Хэлен сказали, пока я буду сам заботиться о нем и убирать за ним, я могу оставить его.

Спенсер продолжал наблюдать за Астро. Я слышала в его голосе удивление, когда он говорил, что дядя и тетя позволили ему оставить собаку.

Как только Астро вернулся и остановился рядом с ним, Спенсер повернулся к своей гитаре. Он поднял ее и сел на песок. Глядя на свои ноги, он стал медленно перебирать струны. Прежде он шутил, по крайней мере, я так думала, но, несомненно, он был прав. То, как он держал инструмент, одновременно уверенно и в то же время аккуратно, увеличивало его уже завышенный магнетизм по отношению к девушкам.

После нескольких нот я узнала песню. Мои ноги превратились в желе, и я упала на песок напротив него. Начало было размеренным, но потом, когда темп музыки увеличился, и он начал мягко напевать слова «Сара Улыбашка», мое сердце увеличилось, выросло внутри меня. То же самое делал Гринч, похищая Рождество.

Внешность Спенсера была прекрасной, но теперь я узнала, какой чувствительной была его душа, потому что его голос, казалось, лился из самых ее глубин. Он не пытался подражать оригиналу песни. Он пел ее по-своему, медленно и легко, мягким тембром, волнами разлетавшимся по воздуху.

По моей коже поползли мурашки, а в позвоночнике появилось ощущение легкого покалывания. Мой отец по утрам никогда не доходил дальше первого куплета. Но Спенсер пропел все слова. Ни разу не взглянув в мою сторону, он пропел всю песню, его голос, наполненный эмоциями, был печальным.

Я давала себе слово, что разобью голову о стену, если снова буду плакать из-за Спенсера Пирса, но когда он закончил петь, мои глаза были наполнены слезами, внутри бушевали чувства, которым я не знала названия, хоть и понимала, что это было сильно и мощно.

Пробежав рукой по своим темным волосам, он отвел взгляд в сторону от меня, будто ему стало неловко.

— Это было так… это было просто так… хорошо. — Мне хотелось подобрать лучший эпитет, но сознание было слишком затуманенным, чтобы ясно мыслить. Я произнесла слово «хорошо» тихо и с благоговением, хотя, услышав в своем собственном голосе трепет, я понадеялась, что и он тоже его заметил. — Ты ее выучил? — спросила я, понимая, что если он это сделал, то, должно быть, специально для меня.

Глядя в сторону, на океан, он пожал плечами. От его нежелания отвечать мой желудок сжался, а голова закружилась. Могло так оказаться, что он что-то ко мне испытывал? Через несколько месяцев мне должно было исполниться четырнадцать, но ему уже было шестнадцать. Между нами была разница всего в два года, но она, тем не менее, играла огромную роль. Сейчас Спенсера легко можно было принять за мужчину. Но меня ни за что не приняли бы ни за кого, кроме как за ребенка. У меня внутри все сжалось. Мои бедра, на первый взгляд, были плоскими, без намека на изгибы в ближайшем будущем. Назвать меня сексуальной — все равно, что назвать сексуальным телефонный столб.