Игра теней

Наконец, после долгих блужданий и расспросов, Киннитан удалось найти эту женщину, хозяйку прачечной. Прачечная располагалась в просторном помещении, где прежде находился торговый склад. На каменном полу стояли огромные корыта с горячей водой — их было так много, что комната буквально тонула в облаках пара. Около каждого корыта гнули спины две или три женщины; другие женщины, а также мальчики-подростки беспрестанно подносили ведра с горячей водой, которую черпали из огромного котла, установленного в середине комнаты. Киннитан видела, как одна из девушек плеснула кипятком себе на босую ногу и с пронзительным воплем упала пол. Женщина средних лет, ширококостная, но при этом отнюдь не полная, подошла к девушке, осмотрела обваренную ногу, дала бедняжке затрещину и отослала ее прочь в сопровождении двух других прачек. Как полководец перед войском, хозяйка стояла, уперев руки в бедра, и провожала взглядом раненого солдата, покидавшего поле битвы. По выражению ее лица можно было догадаться, что она сетует на богов, пославших ей такое множество неуклюжих лентяек.

Киннитан сделала Голубю знак ждать у дверей. Хозяйка прачечной вперила в девушку неприветливый взгляд, всем своим видом показывая, что не желает тратить время на досужие разговоры.

— Что надо? — отрывисто бросила хозяйка.

Киннитан поклонилась, пораженная внешностью женщины. Вблизи рост и широкие плечи хозяйки прачечной производили еще более сильное впечатление, а потемневшая от загара кожа делала ее похожей на вырезанную из старого дерева статую воинственной богини вроде тех, что помещаются на носах боевых кораблей.

— Вы… Сорайза? — пробормотала Киннитан, с трудом подбирая иеросольские слова.

— Да, я Сорайза, и у меня хлопот полон рот. Говори, не тяни, что тебе надо?

— Вы… из Ксиса? Говорите по-ксисски?

— Да, милостью богов я родилась в Ксисе, — буркнула женщина и тут же перешла на ксисский. — Уже долгие годы я живу в этом проклятом городишке, но все же не забыла родной язык. Так что тебе от меня нужно?

Киннитан набрала в грудь побольше воздуха. По крайней мере, одно препятствие было устранено.

— Простите, что осмелилась побеспокоить вас, госпожа Сорайза. Я знаю, что у вас много дел, ведь вы управляете всем этим…

Киннитан указала на испускающие пар корыта.

— Ну так что? — перебила ее Сорайза, похоже, не слишком падкая на лесть.

— Я… видите ли, я имела несчастье потерять отца и мать… — Киннитан заранее приготовила историю, чтобы поведать ее хозяйке прачечной. — В прошлом году матушка моя скончалась от грудной лихорадки. Тогда отец решил отвезти нас с братом сюда, в Иеросоль. Но во время плавания отец тоже захворал и скончался у меня на руках. — Киннитан потупила глаза и испустила горестный вздох. — Ни здесь, ни в Ксисе у нас с братом не осталось родственников, чтобы получить у них приют. Нам некуда идти, и нам угрожает голодная смерть.

— Так у тебя есть брат? — прищурившись, осведомилась хозяйка. — Ты уверена, что это именно брат, а не любовник? Не пытайся обвести меня вокруг пальца, девочка.

Киннитан указала на Голубя. Мальчик переминался у дверей, в глазах его застыл страх.

— Вот он, мой брат. Он немой. Но поверьте, он славный мальчик.

— Вижу, на любовника не похож. Только никак не могу взять в толк, какое отношение ваши невзгоды имеют ко мне?

Сорайза вытерла руки о фартук, как человек, который завершил одно дело и собирается приступить к следующему.

Киннитан поняла, что наступил решающий момент.

— Я слышала… мне говорили, когда-то вы были одной из послушниц в Улье.

Хозяйка удивленно вскинула брови.

— Вот как? И откуда тебе известно об Улье и тамошних послушницах?

— Я сама была одной из них. Но когда моя мать тяжело захворала, я покинула Улей, чтобы ухаживать за ней. После смерти матери меня приняли бы туда опять, но отец очень хотел вернуться в Иеросоль, на свою родину.

Киннитан позволила вырваться наружу малой толике ее тоски и страха. Голос ее задрожал, на глаза выступили слезы.

Темное лицо Сорайзы слегка смягчилось. Впрочем, перемена была едва заметна.

— Кто был верховной жрицей, когда ты находилась в Улье? Отвечай быстро, девочка.

— Раган.

— Да, я ее помню. В мое время она была простой жрицей, но всякому было ясно, она далеко пойдет. — Сорайза кивнула. — Жрецы до сих пор каждое утро приходят в ульи, чтобы забрать мед священных пчел?

Киннитан в замешательстве уставилась на нее, пораженная этим странным и бессмысленным вопросом. Неужели с тех пор, как женщина покинула Улей, традиции и обычаи так сильно переменились? В следующее мгновение Киннитан догадалась, что это ловушка.

— Нет, госпожа Сорайза, — невозмутимым тоном ответила она. — Жрецы никогда не приходят в ульи, за исключением немногих избранных, что заботятся об алтаре Нушаша. Делать это позволено лишь мужчинам, подвергнувшимся оскоплению. А мед передают жрецам два раза в год.