Игра Теней. Архивы Логри. Том II

– Нет, это другое. Речь идет о глобальных с точки зрения времени, прежде всего цивилизационных проектах, осуществляемых определенным кругом людей, посвященных в замысел и конечную цель. Таких проектов несколько. Одни в настоящее время на подъеме, другие – по разным причинам на спаде.

Если говорить очень поверхностно, то речь вот о чем: столкновение цивилизаций есть столкновение культур – по мысли Хантингтона[2]. Но что есть культура? И что определяет ту или иную культуру? Коллуэй считает, как я уже вам говорила, что различия культур есть различия интерпретаций первомифа. И, в общем-то, в каком-то смысле столкновение цивилизаций есть столкновение мифов. Так вот, проекты, о которых я говорю, – это структурированные цивилизационные идеи, определяющие суть и смысл той или иной цивилизации. Ну, если уж очень просто, то это та самая идея нации. Помните, у нас одно время было модно искать «русскую идею»?

– Угу, – кивнул я. – Что-то вроде американской мечты?

– Ну если хотите. Только американская мечта, известная широкому кругу, весьма сильно отличается от того, что действительно реализуется на том континенте. Но не буду отвлекаться. Итак, сегодня в активной игре кроме атлантического проекта (американского) – персидский (иранский), китайский, арабский, османский тоже возвращается на сцену, и, пожалуй, европейский в фазе перезапуска после германского фиаско. Некоторые еще ставят в этот ряд еврейский проект, но тут мнения расходятся. Вот, собственно, о чем я. Наши гости, как вы верно заметили, фанатики. Я бы их назвала по-другому – ортодоксы. Но эмиссары другими и не бывают.

– Слушай, я почему-то думал раньше, что у исламского мира одна общая культура. Вроде Коран один для всех.

– А вот здесь и наглядное подтверждение мысли Коллуэя о том, что религия вторична по отношению к мифу. Общность религии вовсе не привела к тому, что персы и арабы – да те же турки – соединились в общем проекте. Они, наоборот, использовали ее в разделении и жестокой цивилизационной конкуренции.

– Понятно примерно. Так какой реакции они от меня ждали?

– Я не знаю, босс. У них же свои какие-то представления о мире. Живут они в мире идей, далеких от меня, так что…

– Верится с трудом.

– Почему?

– Потому что вы сегодня общались как старые оппоненты, а это наводит на мысль, что встреча ваша далеко не первая и не вторая. Не хочешь говорить – не говори. В конце концов, это не самое важное, что ты скрываешь.

– Ого, босс. Это похоже на наезд.

– Да что ты! – шутливо взмахнул я руками. – Разве я такой?

– Вы – разный, – легонько ударила меня Тайна своим кулачком. – И хитрый.

– Я?!

– Да, вы! Кто тут мне зубы заговаривает? Я вроде вас спросила, где вы пропадаете все время?

– А-а-а…

– Вот-вот, и я про то же.

– Расскажу как-нибудь, – махнул рукой я. – Давай про персов тему закончим. Так какой реакции они ждали?

– Понимаете, тут дело такое… – словно раздумывая, медленно произнесла Тайна. – Любой проект при всей своей сложности в основе имеет некий краеугольный камень, вокруг которого и строится. Естественно, что в любом проекте несколько ступеней посвящения, и есть знания внешние и фасад, который в общем виден всем, и есть знания инициатические, доступные лишь избранным. Но все-таки сердце проекта – его тайное и невидимое, а также явное и зримое – это его мессия. Это и есть истинная «ось мира».

– А что, каждый проект имеет мессию?

– Ну так это же и есть смысл проекта. Я о чем вам говорю?!

– Ладно-ладно, не кипятись, – поднял я руки в успокаивающем жесте. – Значит, они наблюдали за моей реакцией?

– Ну конечно, босс! Все их слова, вопросы и ответы были выстроены именно с этой целью.

– Но я же ничего не знаю!

– Это вам кажется. И это пока вы ничего не знаете. Я думаю, для них как раз важнее было не то, что вы знаете, а то, чего не знаете. Так что все получили, что хотели.

Тут я насторожился. Прозвучало это как-то… так, что захотелось прояснить.

– Все, значит, и ты?

– И я.

– Ясно, – хмыкнул я, но ничего больше не стал говорить.

– Ясно ему, – вздохнула Тайна, нарочито глядя в сторону, – ну ладно!

7

Рим… вот уж вечный город – так вечный город. Развалины одних цивилизаций идут в основание других. Сколько здесь мифов сотворено и разрушено! Но почему-то за мифом, навязанным последним победителем, всегда видны остатки прежних, проигравших интерпретаций…

Встреча с хранителями состоялась в небольшой церквушке на окраине Рима. Мастер Джованни, сидящий в инвалидной коляске, Николас и я. После долгого периода реабилитации почтенный кардинал выглядел неплохо. Но пока он не мог ходить и был фактически прикован к своему креслу. Это был первый раз после гибели Эдельвейс, когда мы встретились лицом к лицу. Да и вообще – после той битвы с домейнами.

Нам выделили помещение трапезной, принесли кофе и печенье и оставили одних. Сквозь узкие окна попадало немного света. В полумраке церкви было уютно и тихо.

Мастер Джованни, как, впрочем, и мастер Николас, не спешил начинать разговор. Они молча и очень внимательно рассматривали меня, словно увидели в первый раз какого-то диковинного зверя.