Игра в бары

– Абсолютно, – согласился адвокат. – Не вижу причины, по которой стоило бы тратить девять тысяч долларов на болтовню с Каракасом. Откровенно говоря, вполне может статься, что я не получу никакой компенсации за издержки. Я пытался наладить контакт с Хол-мером, но до сегодняшнего дня у меня ничего не получалось. А сегодня мне удалось поймать его по телефону – и знаете, что он удумал? Он берет под сомнение документ! Он отрицает подлинность ее подписи! Намекает на то, что моему клиенту лучше позабыть о своих претензиях! А ведь только в прошлую пятницу она сама признавала, что лично составила бумагу и подписала ее собственноручно.

Ладно. Позвонил я Бланко в Каракас. Велел отправить Эрика Хаффа в Нью-Йорк первым же самолетом и передать с ним оригинал документа. Потом я решил повидать вас. Конечно, если когда-то и ставились на карту сомнительные миллионы, то неизвестно, существуют ли они сейчас. Но даже если не принимать в расчет акций «Софтдауна», состояние у Присциллы весьма значительное, а я не считаю, что акции «Софтдауна» принимать в расчет не следует. Если даже право на них законным образом переходит к пяти лицам, та бумага все равно остается грозным оружием, особенно с учетом времени и обстоятельств смерти Присциллы. Вот я и подумал, что вы, возможно, сумеете подтвердить подлинность документа. В день своей смерти Присцилла приходила к вам для консультации и провела у вас несколько часов. Наверняка бумага упоминалась, и наверняка она признавалась в том, что подписала ее. Хол-мер тоже мог говорить о документе в тот вечер. Если мистер Гудвин присутствовал при этом и берется все подтвердить, то подобное заявление окончательно все разрешит. В таком случае я обещаю сделать конкретное предложение после обсуждения вопроса с Бланко. Ваша помощь совершенно необходима мистеру Хаффу, он готов оценить ее в пять процентов от общей суммы, полагающейся ему по условиям документа.

В словах мистера Ирби было, по крайней мере, два серьезных просчета. Его предложение строилось либо на готовности заплатить нам за стопроцентную правду, что выглядело довольно грубо, либо за заведомую ложь, что я посчитал за откровенную вульгарность.

– Естественно, – продолжал Ирби, – лучше всего составить ваши заявления в письменной форме. Вы меня очень обяжете. Что касается оплаты, то здесь я жду ваших замечаний.

Наступила великолепная ситуация для Вульфа, и я уже ждал его приказа проводить адвоката к выходу. Но Вульф не выразил никакого неудовольствия, скорее наоборот.

– Значит, мистер Хафф приезжает в Нью-Йорк? – спросил он.

– Да.

– Когда?

– Завтра в три часа дня.

– Я хочу его видеть.

– Конечно. Я все устрою. Привезу его сюда прямо из аэропорта. Тем временем, имей я письменные показания…

– Ну нет, – фыркнул Вульф. – Никаких показаний, пока я не увижу вашего патрона и не поговорю с ним. А там поглядим. И не привозите его сюда прямо из аэропорта, сначала позвоните мне. Я должен предпринять некий шаг, который вам не понравится, но на который вы, возможно, согласитесь. По моему плану здесь состоится встреча всех тех, кто имеет отношение к случившемуся, то есть обеих сторон, в вашем присутствии. Встреча произойдет завтра, в этой комнате. Я беру на себя обязательство добиться появления мистера Холмера и его компаньонов.

Ирби слушал так сосредоточенно, что глаза его превратились в узенькие щелочки.

– Почему вы полагаете, что ваш план мне не понравится?

– Потому что адвокаты обычно считают, что ни один вопрос, касающийся большой денежной суммы, не может быть решен никем, кроме самих адвокатов.

Адвокат в состоянии принять без обиды куда более едкое замечание. Он и глазом не моргнул, с достоинством покачав головой.

– Такую встречу можно только приветствовать, – заявил он. – Но мне бы хотелось услышать высказывания по существу вопроса. Если бы я не сомневался, что вы и мистер Гудвин собираетесь засвидетельствовать, как Присцилла Идз и Холмер упоминали или с уверенностью говорили о подлинности…

– Нет, – решительно отрезал Вульф. – После такого чудовищного по своей непристойности предложения даже не рассчитывайте на проявление с нашей стороны дружелюбия. Вам придется удовольствоваться тем, что есть.

При всем своем упорстве Ирби не сумел достичь большего, и я в конце концов пересек комнату, поднял его портфель и вручил хозяину. Приближалось время обеда.

Когда я закрыл входную дверь и двинулся в кабинет, Вульф уже направлялся в столовую.

– Доволен? – рявкнул он.

– Ни в коем случае, сэр, – вежливо ответил я. – Так же, как и вы.

9

На следующее утро, в четверг, я разложил ситуацию по полочкам.