Игра в бары

— Отлично, заходите. А вот еще одна соучастница для вас. — Он указал на девушку. — Она убила Мильса. Имеются и улики — пистолеты, черная статуэтка и тысячедолларовая бумажка, которой хотели меня купить. — Он посмотрел на хмурого Данди. — Что это твой шеф такой мрачный, Том? — спросил он и засмеялся. — Держу пари, что, услышав рассказ Гутмана, он подумал, что наконец–то накрыл меня.

— Перестань, Сэм, у нас и в мыслях…

— Брось, — весело сказал Спейд. — Представляю, что вы вообразили, когда Гутман раскололся.

— Прекрати, Сэм, — проговорил Том, с беспокойством поглядывая на своего начальника. — Мы все узнали от Кэйро. Гутман мертв. Когда мы пришли, мальчишка как раз заканчивал свое дело.

— Этого и следовало ожидать, — кивнул Спейд.

Когда в понедельник в девять утра Спейд появился в своей конторе, Эффи отложила газету и вскочила с кресла.

— Доброе утро, ангел, — сказал он.

— Это правда, что пишут в газетах? — спросила Эффи.

— Да, мадам. — Спейд бросил шляпу на стол. Он был бледен, но глаза его смотрели весело. — Такова твоя женская интуиция.

— Ты ее выдал, Сэм? — странным тоном продолжала девушка.

Спейд кивнул.

— Твой Сэм — детектив. — Он внимательно взглянул на Эффи. — Она убила Мильса, мой ангел. Вот так. — Он щелкнул пальцами и попытался обнять ее, но девушка увернулась.

— Не трогай меня, пожалуйста, — дрожащим голосом проговорила она. — Я знаю… я знаю, что ты прав, но не трогай меня… пока.

Спейд побледнел.

В коридоре хлопнула дверь, и Эффи вышла в приемную.

— Там Ева, — прошептала она, сунув голову в кабинет.

Спейд кивнул и сел за стол,

— Давай ее сюда.

Ричард Старк Паркер и дилетант

1

Паркер постучал второй раз. Никто не отозвался, тогда он подергал дверь. Ее запирал только дешевый замок, даже цепочка не была накинута. Паркер разбежался и с силой ударил ногой о дверь. Она дрогнула, точно от страха, раздался сухой треск, и из косяка посыпались щепки. Дом был старый, и все тут легко ломалось.

Дверь распахнулась так резко, что внутренняя ручка ударилась о стену, но Паркер не сразу вошел в квартиру. Он постоял под двадцатипятиваттной лампочкой на потолке, ожидая чего–то и прислушиваясь. За открытой дверью тянулся узкий коридор. Все комнаты располагались справа, первой была кухня. Оттуда проникал слабый свет. Затем шла ванная: эта часть коридора была погружена в темноту, Паркеру она показалась четырехугольной дымовой трубой. Дальше он различил угол жилой комнаты: темно–коричневое кресло и легкий столик из черного дерева, на котором помещался телефон; на полу просматривалась часть персидского ковра, еще там находилась кремовая ширма, озаренная мягким светом стоящего за креслом торшера. Где–то дальше, в глубине комнаты, невидимой Паркеру, горел еще какой–то осветительный прибор.

Все осталось так, как до его ухода: в кухне свет не выключен, в ванной — наоборот, в спальне и жилой комнате — тоже горел.

Однако он дважды стучал в дверь, и Элли не открыла. Всего десять минут назад он спустился по лестнице, чтобы купить пива и сигарет. Магазин на углу был закрыт, ему пришлось зайти в другой, на соседней улице. И вот он вернулся.

В другом случае он бы послал Элли, но Паркер уже три дня не выходил из дому и хотел подышать свежим воздухом. Итак, он оделся, глядя, как она полуголая сидит на смятой постели, положив ногу на ногу, покуривая сигарету с фильтром и почесываясь. Она не совсем еще проснулась и теперь зевала.

— Я сварю по паре яичек, — сказала Элли.

— Хорошо, — кивнул он и удалился.

А во время его десятиминутного отсутствия что–то произошло. Она не могла выйти на улицу и не могла снова заснуть. Она должна была услышать, как он стучался, и уж во всяком случае, как вломился в дверь.

Повсюду царила тишина.

Стоя в коридоре, Паркер ничего не мог предпринять. Оружия у него не было, только пакет с бутылками пива, да несколько пачек сигарет. Он поставил пакет на пол и пошарил рукой за разбитым дверным косяком. Когда он уходил, там, прислоненный к стене, стоял железный засов. Он нащупал пальцами холодный металл и поднял вещь. Она весила довольно много. Засов использовали так: один конец вставляли в прорезь железной пластины, прикрепленной к полу, а другой упирали в саму дверь. Засов действовал как клин: дверь снаружи никто не мог открыть. За свою надежность он назывался «полицейским».

Но засов мог стать и неплохим оружием: с ним было все же спокойнее, чем с голыми руками.

Паркер закрыл за собой дверь. Она теперь плохо прилегала к косяку. Сперва проходила светлая полоска от кухни, потом следовала темнота, а вдали у жилой комнаты коридор снова озарялся нежным светом.

Паркер осторожно заглянул в кухню. Она была лишь немногим больше кладовки, набитая разнообразными вещами. Яркий свет от белой круглой люстры, предназначенной для комнаты нормальных размеров, освещал потолок и резко отражался от фарфоровой и белой эмалированной посуды, заполнявшей маленькое помещение.

Грязные стаканы, кастрюли и тарелки стояли на всех свободных местах. На полу валялись пластиковые пакеты с мусором.