Игра в четыре руки

Так, приклад и оптика сейчас ни к чему. Позиционную войну мы затевать не собираемся, да и темно снаружи, прицельной стрельбы не получится в любом случае. А вот патрончики в прикрученный на цевье патронташ набьем…

Разобравшись с обрезом, достаю «коровина», выщелкиваю плоский магазин.

– Запомнил? Перед выстрелом надо дослать патрон в ствол, вот так… – Два раза подряд передергиваю затвор, вставляю магазин на место. – … Потом снимаешь с предохранителя, – вот эта пимпочка над спуском – и можно стрелять. Точность, конечно, никакая, но все лучше, чем ничего.

Аст с опаской принимает пистолетик.

– Думаешь, снаружи – тоже они… те?

Вот, опять!..

– Понятия не имею, – говорю. – Но меры принять стоит. Береженого Бог бережет, слыхал? Только как друга прошу: без команды не стреляй!

– Командовать ты будешь? – ухмыляется.

Демонстративно озираюсь.

– А что, ты видишь здесь других кандидатов?

15 марта 1979 года.

Близ ст. «Силикатная» Курской ж/д.

Не самый добрый вечер

– Ба-бах-вз-зиу! Ба-бах-вз-зиу!

Дежавю? А что, похоже, несмотря на то что стрелок вооружен на этот раз не с боевым карабином, а с обыкновенной двустволкой. Что ненамного лучше, с учетом дистанции в два десятка шагов, от силы…

И ведь как в воду глядел! Нас обстреляли, как только мы выбрались из «Силикатов». То есть сначала окликнули, грубо, требовательно, с угрозами, а когда мы нацелились рвануть вверх по тропке, открыли беглый огонь. Пришлось прятаться за глыбами известняка и принимать бой.

– Ба-бах-вз-зиу! Ба-бах-вз-зиу!

Дуплетами лупит, гад, и не жаль ему патронов… Судя по пронзительному визгу, турбинками или кустарной дрянью вроде жакана.

Обрез хлестко щелкает. К гадалке не ходи, мимо. А я чего ожидал? Темнота, снег валит крупными сырыми хлопьями, неприятель если и угадывается, то лишь в виде неясных силуэтов. Но и тем ничуть не легче, и это внушает некоторый оптимизм…

Приподнимаюсь. Силуэтов уже не видать. Ага, сучары, не ждали ответки?

– Ба-бах-вз-зиу! Ба-бах-вз-зиу!

И снова в ответ, по вспышкам дульного пламени. Щелчок, обрез послушно переламывается, гильза улетает в снег, новый патрон на ее место.

– Хлоп! Хлоп! Хлоп!

А это уже пистолет. Значит, их двое? Скверно…

Аст, придушенно матерясь, дергает затвор «коровина» – перекосило патрон.

– Ба-бах-вз-зиу! Ба-бах-вз-зиу!

– Хлоп! Хлоп!

До крайних домов всего метров двести. Вон они, проглядывают сквозь глухую темень… Мечтать не вредно – стенки оврага высокие, густой, хлопьями, снег съедает звуки. Нет, никто не услышит…

– Хлоп!

– Ба-бах-вз-зиу! Ба-бах-вз-зиу!

Напарник справился, наконец, со своим антиквариатом, приподнялся на локте и выпалил в темень три раза подряд. Я добавил из обреза, целя по вспышкам выстрелов.

Перевод боеприпасов в чистом виде. Впрочем, в них пока недостатка нет – в кармане перекатывается дюжина люгеровских цилиндриков, есть и еще, в кармане рюкзака. А вот попугать, заставить прижаться к земле при визге девятимиллиметровой смерти в медной оболочке – это дело другое.

Эх, дымовуху бы сейчас – закрыться вдобавок к темноте и снегопаду дымом, только нас и видели. Пока сообразят, что к чему, мы будем уже на станции. Но нету дымовухи. Все спалил там, внизу…

– Серега, на счет «три» вскакиваем, стреляем и бегом наверх!

– На само «три» или после?

– После. Готов?

– Угу.

– Раз… два… три! ПОШЛИ!!!

Все три километра до станции «Силикатная» я ждал тяжелого дыхания позади, повелительного окрика, выстрела в спину. Середина марта, но снега по сторонам от узкой тропки по пояс. Нам, пятнадцатилетним, и то бежать нелегко – каково же преследующим нас мужикам?

Обошлось. Снег валит по-прежнему, свет фонарей над платформой «Силикатная» едва пробивается сквозь его сплошную пелену. На самой платформе ни души; позади кирпичной будки с вывеской «Касса» приткнулся навес – там мы и прячемся.

Снимаю рюкзак. Серега отчего-то медлит. Берусь за лямки, чтобы помочь, и тут он болезненно охает.

– Ты чего?

Отвечает не сразу.

– Да вот, зацепило, когда из карьера выбирались…

Мать моя женщина, да у него из рукава капает кровь! И хорошо так капает, вон, снег потемнел…

– А ну снимай куртку!

Аст морщится от боли, но подчиняется. Когда дело доходит до раненой руки, мне приходится помочь – осторожно, осторожно!

Н-да… Рукав свитера весь пропитался кровью ниже локтя…

– Руку можешь сгибать?

Только бы не кость!..

Сгибает. Шипит от боли, но сгибает.

– Так, резать рукав не будем. Давай, аккуратненько, я помогу…

Общими усилиями стаскиваем свитер. Так и есть, пуля угодила в бицепс, но вскользь. Судя по довольно-таки приличной минус-ткани – жакан, или чем там палил тот гад с двустволкой. Но кость не задета, да и крупные сосуды тоже, иначе крови было бы куда больше.

Вытаскиваю индивидуальный пакет. Поливаю из фляги скомканную марлю, аккуратно обтираю кровь с руки. Когда принимаюсь обрабатывать кожу вокруг раны, Аст снова морщится.

– Сильно болит?

– Так… терпимо. Холодно только.

Ну разумеется: адреналин выгорел, и теперь его трясет. А на дворе, на минутку, верных минус три, даром что середина марта.

– Погоди немного, сейчас…