Игра в Джарт

– Нет! Нет,– замотал головою Кочевник, – У нее, уж прости, – он ткнул большим пальцем в сторону сидевшей на ограде Птицы, – Просто такая привычка – все хватать. Да и зачем бы нам убивать тебя, дивная госпожа Лиса?

– Я благочестивая лиса, но я – лиса, – с вызовом отвечала Лиса (а это была лиса, одна из тех злых восточных духов, что редко помогают людям, все больше бывает от них зла и несчастий), – Много лет я бесчинствовала в краю Пяти Озер, похищая путников и дурача, наводя морок на простодушных и наголо обривая им головы, разбойничая и озорничая. Может быть, ты привел сюда свою кондзито, чтобы воздать мне за мои прежние злодеяния?

– Нет, точно – нет, – быстро сказала Птица, – Тут дело совершенно в другом. Он, полагаю, хочет на тебе жениться.

Кочевник, не раздумывая, кивнул.

– Жениться? Да с чего бы мне выходить за первого встречного? – удивилась Лиса, несколько растеряв свой грозный вид.

– А разве не все так делают? – в свою очередь, удивилась Птица.

– В сказках – возможно, – сказала Лиса, – Но в жизни для начала неплохо бы и влюбиться. А, чтобы влюбиться, все-таки и видеться нужно, и поговорить хоть немножко. Кто же выходит замуж вот так, с бухты-барахты?

– Правда? – огорченно спросила Птица, – Так-то жизнь я не очень хорошо и знаю. Все больше песни, улигеры. А там все куда как просто.

– Ну, да, – молвила Лиса злым, насмешливым голосом, – Белая лисица спасает самурая, явившись ему в облике юной красавицы. Они женятся, у них рождается мальчик, одаренный многими талантами – непременно он становится великим воином, а то и, глядишь, оммедзи. Затем лисица, волею злой судьбы, покидает своего возлюбленного, заливаясь слезами, или же оставляя его в тоске, с разбитым сердцем, потому что демон и человек никак не могут долго оставаться вместе – эти сказки ты слышала, маленькая госпожа? – она тряхнула головой, поморщилась, – Что за жалкая участь! А у меня, знаешь ли, так и вовсе нет времени на подобные глупости. Я решила посвятить свою жизнь изучению будо.

– Будо? – оживился Кочевник, – Я, вроде, слышал о будо. Это кодекс воина, некий свод правил? Ты хорошо дерешься, дивная госпожа Лиса. Очень хорошо!

Повисло неловкое молчание.

– Это виноград, – тихо сказала Птица, которая, вследствие чудесной своей природы, знала все и обо всем, – Будо – это виноград.

– Ты изучаешь… виноград? – изумился Кочевник, – Виноград?!

– Он вкусный, – сердито отрезала Лиса.

Кочевник молчал. Он опять засмотрелся, загляделся на красивую Лису, да так, что уже почти позабыл, о чем она говорила.

Очень красивая она была! Краше города Джидды, краше сестрицы Башалай. А, может, и краше всего, что он на свете видел.

– Виноградарство – это очень интересно, – учтиво сказала Птица, – Не окажешь ли нам честь и милость, сестрица Лиса, поведав и о том, что привело тебя к этому делу?

Лисица, прищурившись, смерила Птицу – а заодно и Кочевника – надменным взором.

По всему, так была она нрава строптивого, крутого. Опасного нрава, что и говорить. Но все-таки, видно, была эта Лиса из тех злых духов, от которых, когда и не ждешь, увидишь хоть немного добра.

Поразмыслив, красивая Лиса поклонилась Птице с отменной учтивостью:

– Твоя учтивость делает тебе честь, маленькая госпожа. Я охотно расскажу об всем, если ты хочешь послушать, – и, несколько извиняющимся тоном добавила, – Не сочтите меня невежливой, я бы пригласила вас в дом, как и полагается в таких случаях, но, к сожалению, бумажный этот дом лишь иллюзия. Искренне прошу меня извинить.

– Иллюзия? – Кочевник вопросительно посмотрел на Птицу.

– Наваждение. Морок, – тихонько пояснила она, – На самом деле, дома-то и нет. Ни бумажного, никакого. Здесь лишь четыре иглы, воткнутые в перстень, а на них коробка из-под румян. Только цветы настоящие, да эта старая каменная ограда. Лисы, скажу я тебе, большие мастерицы плести иллюзии. Сила их останавливает время, превращает вещи в людей, а людей в вещи, навевает вещие сны и обманные грезы, делает видимое невидимым и создает видимость того, чего и быть не может. Сами же они могут летать, как птицы над землей, обращаясь по своему желанию в огонь, воду, лису, льва, змею, предстать драконом или огромным деревом по одному своему капризу, а так же туманом и мглой, принося беды людям.

– Так ты, дивная госпожа Лиса, все-таки можешь обращаться и в бобра? – воспрянул духом Кочевник

– Конечно, могу. Но зачем бы я стала это делать? – раздраженно ответила Лиса.

Спорить с женщинами – пустое занятие, что решетом воду черпать. Кочевник кивнул и примолк, но, исполнившись глупых надежд, возрадовался сердцем.

– А живу-то я в пещере, у моря, – Лиса обращала учтивые речи исключительно к Птице, а Кочевник-то, похоже, лишь гневил, раздражал ее, – Не думаю, чтобы вам понравилось такое место.

– Да нам и здесь неплохо, – учтиво сказала Птица, – Не стоит тебе о таких пустяках волноваться, сестрица Лиса.

Лиса пожала плечами, и, подпрыгнув, уселась рядом с нею на забор.

Кочевник же сел на землю – так он мог смотреть прямо на красивую Лису, любоваться ею в свое удовольствие.

Кажется, разговор обещал быть долгим.