Игра в фатализм

– Это правда я! – в праведном страхе, сказала Джонс. – Не смей этого делать! – тут же сказала она, пытаясь освободится. – Это я! Поверь мне, – более тихо произнесла она.

Он остановился, подходя к ней, держа в руках шприц и на секунду замешкался, он взял её за подбородок, всматриваясь в её лицо, после чего ухмыльнулся, придвигаясь ближе, к самым губам.

– Я тебе не верю, – покачал головой он.

Сейчас перед глазами пролетали абсолютно все воспоминания, то, как они столкнулись в коридоре, то, как они спорили на уроках, это было так смешно, но для них важно. То, как он пытался сломать её, то, как Бекка говорила о нём за столиком. Воспоминания, которые одно за одним стираются из её памяти, которые ломаются словно перекладина на лестнице, которые уже будет не вернуть. Это было похуже смерти… Потеря себя, потеря того, кем ты являешься, понимание того, что этого уже не будет, что они больше ни разу не посмотрят друг на друга, не будут кидаться обидными словами, бить друг друга без физического насилия, уничтожать морально, что они больше никогда не поцелуются сквозь боль и страдания. Всё это кончилось, несколько месяцев скитаний в лесах Сивэллы…того, что было больно, но так желанно.

Мир замирает на мгновение и крутится в другом направлении, стирая из её жизни родителей, то, во что она верила, что считала правильным, стирает встречу с Ирмой, стирает Ребекку, Марию, брата, да всё на свете! Ломает всю её стойкость и веру, забирает всё то, что было дорого, всё то, что было нужно. Питер просто исчезает из её жизни, все его упрёки, слова, действия, хоть и грубые, но такие желанные и нужные, словно кислород. Она больше никогда не сможет оглянуться и увидеть его перед собой, почувствовать обжигающее дыхание, кровь на губах от поцелуя. Почувствовать себя нужной, правой, собою. Земля рушилась под ногами, жизнь уже переставала быть прежней, их уже ничего не держало вместе, они уже никогда скорее всего не встретятся, не увидят друг друга, не продолжат начатую, но ужасно больную игру. Всё кончено…

Резкая боль в районе шеи – и спустя секунду тело обмякло, удерживаемое верёвками. Оружие испарилось, и он, в очередной раз развернувшись, взглянул на неё и, тут же открыв дверь, скрылся за ней. На него тут же налетела встревоженная Мария, у которой появились аргументы, почему не стоит этого делать.

– Поздно, всё уже готово, – сказал Питер, испаряясь, она тут же взглянула за дверь, ошалев от увиденного.

Неужели это всё? Неужели уже всё кончено и кончилась эта история? Скажем так, мой дорогой читатель, я не скажу тебе чего-то наверняка, что ты можешь увидеть. Но, пока Джеймс сидит около своей дочери, целуя её руку, скажу тебе одно, то, что будет дальше не будет милосерднее этого, даже хуже, неприятнее, может быть, будет смерть души, а может быть и тела, может быть кто-то сгинет, а кто-то воскреснет, но… Жди. Терпение всегда вознаграждается.

глава 34 три поля одинаковых ягод

Учитель сидит на своём месте, что-то интенсивно печатая в телефоне, класс сидит на своих местах, выполняя очередную проверочную работу, которую он им дал. Первыми работу начали сдавать члены ордена, которые сразу после этого направились к выходу из класса, ловя на себе косые взгляды одноклассников. После них работу сдала Мария, после чего села назад на своё место и кинула мимолётный взгляд в конец класса, на свою одноклассницу и бывшую подругу, которая пыталась что-то написать. Она уж точно не была прилежной ученицей, и именно поэтому за любую самостоятельную выше двойки не получала, как не прискорбно, её трудолюбие исчезло.

На голове красовалась вязаная шапка, на лице было полное отсутствие макияжа, она была в бесформенной чёрной толстовке с какой-то неизвестной даже ей надписью, в джинсах, которые были её большие на добрые три размера, и чёрных ботинках. Рядом с ней красовалась какая-то чёрная сумка через плечо, увешанная различными заплатками и значками. Руки её дрожали, а почти все волосы были собраны под шапку, лишь некоторые выбивались наружу, свисая на лицо. И да, вы не ошиблись, эта была та самая Валери Джонс, теперь забитая серая мышка, которая отмалчивалась, которая была всеобщим изгоем, вечной плаксой и слабохарактерной, не ценила себя и боялась каждого шороха.

Что может сделать с человеком неизвестность? Она не помнила ничего такого, что могло как-то повлиять на неё. У неё никогда не было семьи, родных, друзей, она перешла в эту школу полгода назад и стала той, на кого никто и никогда не обращал внимания, она стала затухшей свечой, которая не могло вновь зажечься. И вот, к сегодняшнему моменту, мы с Вами можем увидеть, что теперь мы знаем трёх Валери, другую, которая не брезгает ничем, настоящую, которая была слишком невнимательна и питала ко многим ненависть и эту, которая была просто овечкой в волчьей рощи. Три разных человека, одно лицо, одно наследие, но…до истечения срока, когда ей стукнет семнадцать лет осталось ещё пол года, пол года страданий и унижений.