Игра в японскую рулетку

Выходит, свое открытие Японии я уже сделала 15 лет назад. Наверное, потому, что легче всего делать открытия, пока еще мало что знаешь о стране, куда приехал впервые.

Путешествие из Японии в Китай

Страшнее кошки зверя нет

Социализм с китайской спецификой

В Китае все жители китайцы и сам император – китаец. Знакомая с детства фраза из сказки Андерсена «Соловей» привязалась и звучала во мне весь четырехчасовой перелет из Токио в Пекин. Красивая и вполне сказочная фраза, не так ли? Только, если задуматься, абсолютно неверная – от начала и до конца.

Ну, во-первых, потому, что в Китае издревле живут люди 55 национальностей: ханьцы, составляющие 94 процента всего населения; а кроме того – чжуаны, хуэйцы, манчжуры, мяо, ли, лоба… Их около ста миллионов, и каждый народ говорит на своем собственном языке. Общим, государственным, является язык ханьцев – путунхуа, но и он в разных районах страны настолько различен в произношении, что люди из двух соседних городов с трудом понимают друг друга. Именно этим объясняется, что многие телепередачи и художественные фильмы сопровождаются титрами. Иероглифика-то одна на всех.

А во-вторых, когда великий сказочник писал свою замечательную сказку, китайский трон уже в течение нескольких столетий был прочно занят императорами-иноземцами. В 1644 году сын маньчжурского государя Абахай основал последнюю в Китае императорскую династию Цин. А триста лет спустя революционные вихри вымели из императорского дворца и эту династию, и царедворцев-аристократов. Китай провозгласили республикой и уравняли всех его жителей в правах. И ханьцы, и чжуаны, и хуэйцы, и манчжуры, и мяо, и ли, и лоба получили одинаковое право жить бедно, плохо, за гранью выживания, но строить светлое социалистическое будущее, которое когда-нибудь обязательно плавно перетечет в китайский коммунистический рай… Часть этой, новейшей, истории – с «культурной революцией», с чистками Мао, с «бандой четырех» более или менее знакома. А вот дальше – по крайней мере, для меня – много неясного и туманного.

Мы все были наслышаны о реформах, происходивших в Китае, о них впервые заговорили более тридцати пяти лет назад. Потом же речь уже пошла о переменах настолько радикальных, что это дало основание многим аналитикам и специалистам-востоковедам говорить о «китайском феномене» и успешной модели «социализма с китайской спецификой». А что может быть для журналиста ценнее, чем возможность самому «пощупать» то, о чем так много наслышан, и на основании личного опыта делать какие-то выводы. Потому предстоящая два месяца жизнь в Китае, но не в качестве туриста, а в качестве обычного китайского обывателя, воспринималась как подарок судьбы.

Китайцев приучают к новому уровню жизни

Судьба подарки отмеряет весьма экономно. Вместо благодатного, обильного юга, где, как утверждают сами китайцы, и города намного чище и богаче, и зарплаты намного выше, и жизнь насыщеннее и интереснее, чем в других местах страны, нам довелось жить на севере. Но тем и лучше. Потому что только по развитым южным регионам – этаких «выставочных павильонах» достижений Китая, – куда вкладываются огромные средства, и государственные и иностранные, где процветают совместные предприятия и бурно развиваются «открытые города», судить обо всей стране невозможно.

Мой же шести с половиной миллионный промышленный Шеньян, центр большой северной провинции, до начала ХХ века более известный под маньчжурским названием Мукден, оказался городом заплеванным и пахучим. Поначалу даже показалось, что некоторые его улицы так же заплеваны и так же вонючи, как города средневековой Европы, описанные в романе Питера Зюскинда «Парфюмер. История одного убийцы». Облупившиеся, в потеках и ссадинах пятиэтажки – так и хочется написать «хрущобы» – украшены остервенело грязными, ущербными оконными рамами с полувыбитыми стеклами. А рядом с этими уродцами сияют роскошным синим стеклом – то ли мода такая, то ли защита от солнца, – высотные отели, обычно почти пустые, офисные здания и роскошные универмаги – уже отстроенные, еще строящиеся. Не очень много промежуточных – как в России – панельных девятиэтажек. Только «хрущобы» и роскошные небоскребы. И повсюду – на тротуарах, на мостовых – мусор, объедки.