Игра в классики на незнакомых планетах

Но тем не менее встал и пошел с Гамлетом обратно к «Вольво». У машины Офелия танцевала, не заметив, что радио больше не играет.

– Он лежал в гробу с открытым лицом,
Веселей, веселей, веселей,
И пролито много слез по нем… –

пела она.

– Я поведу, – сказал Гамлет. Горацио молча сел на пассажирское сиденье.

В этот момент на дороге появился человек в белом костюме – до того белом, что тот светился в темноте, как маяк.

– Зашибись, – сказала Офелия, прекратив танец. – У меня сегодня день встреч, что ли?

Человек приблизился. Его глаза прикрывали огромные черные очки.

– У отца стащил, – прокомментировала Офелия. – Эй, Лаэрт, тебя все-таки выперли из колледжа?

– А что это вы тут делаете? – спросил Лаэрт.

* * *

– Все они там, – говорил Лаэрт, трагически развалившись на заднем сиденье «Вольво» и прикрыв глаза рукой, – просто зажравшиеся буржуа, которые воображают себя свободными художниками… Я просто не мог больше существовать в этом удушливом климате…

Гамлет с Офелией возвели глаза к небу.

– Слушай, расслабься. Peace and love, друг, peace and love.

Горацио положил на приборную доску лист бумаги и теперь равнял дорожки порошка, белого, как костюм Лаэрта.

– Этот парень – просто долбаная фабрика, – прокомментировал Гамлет.

– Слушай, мне нравится твой костюм, – сказал итальянец Лаэрту. – Просто суперский прикид. Будешь?

– Короче, тебя опять вышибли. – Офелия забралась на сиденье с ногами. – Знаешь, что предок с тобой сделает?

– У тебя-то как дела? – спросил Лаэрт у Гамлета.

– У него отца замочили, – сказал Горацио.

– Жесть. – Лаэрт понемногу отходил от жаргона Колледжа искусств. – Мафия?

– Клавдий, – ответила за Гамлета Офелия. – Тот еще ч-чудак. Когда я была маленькая, он играл со мной в плохие игры.

На минуту все замолчали.

– Достойно ли смиряться с ударами судьбы, – вслух подумал Гамлет, – иль надо оказать сопротивленье?

– Так, тебе хватит, – сказал Горацио.

Вдалеке мелькнули огоньки и вроде бы пропали; но какое-то время спустя на заброшенную дорогу вырулила машина. Гамлет внутренне поежился, узнав один из «Мерседесов» дяди Клавдия. Машина остановилась у обочины, из нее, кряхтя, вылез шофер и пошел к ним.

– Гамлет! – послышалось снаружи. – Господин Гамлет, вы здесь?

– Песец! – Лаэрт съехал на пол. – Это отец!

– Вот хрень, теперь он прислал за мной шпиона!

Горацио пригнул Офелию к сиденью и прикрыл своим телом. К машине шел Полоний.

– Молодой Гамлет! – закричал он. – Ваш новый папаша наливается в пабе, празднует повышение! Послал меня за вами, зовет выпить стаканчик. Говорит, вы на телефон не отвечаете.

– У меня батарейка села! – громко соврал Гамлет и шепотом передразнил: – Выпить стаканчик! Говорил я, он и меня хочет отравить!

– Поехали отсюда, – нервно сказала Офелия из-под локтя Горацио.

– Н-не заводится! – сквозь зубы пробормотал Гамлет.

– А кто с вами в машине? – Полоний приближался, то и дело спотыкаясь; было уже совсем темно, и он не видел дороги.

Лаэрт прикрыл голову руками.

– Мой друг Горацио! – крикнул Гамлет.

– И что это вы делаете с вашим другом Горацио так поздно в этом непотребном месте? А там не Офелия с вами? Офелия! Ну все, голубушка, ты дождалась!

– Дави его, – потребовала девушка, – дави!

С коротким ревом машина завелась и рванула с места. Взвыло радио.

– Держитесь, – успел сказать Гамлет. Он сильней нажал на педаль и повел прямо на Полония. Тот не успел удивиться; тело его ударилось о лобовое стекло, перелетело через автомобиль, тяжело стукнувшись о крышу, и распласталось на земле. Гамлет не оглянулся. Он вел еще долго, вцепившись в руль и сжав зубы, пока не остановился, тяжело дыша.

– One more cup of coffee before I go
To the valley below… –

пело радио.

– По-моему, мы кого-то сбили, – проговорил Горацио, которому в общем было наплевать.

– Крысу, – мрачно сказал Гамлет. – Мы переехали крысу.

Лаэрт, облегченно вздыхая, выкарабкался с пола.

* * *

Кронборг ночью выглядел зловеще. Шпили двух башен остро вырисовывались в темноте; о стонах и криках, шедших из казематов, не хотелось думать. Переполненная днем стоянка для туристских автобусов теперь пустовала. Гамлет задрал голову и сказал:

– Не видно.

– Говорят, у совы отец был хлебник, – пробормотала Офелия. – Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать!

Офелия нервничала. Она не хотела оставлять машину; кровь на заднем стекле не так уж и мешала. У нее было предчувствие, что с этой троицей она никогда не попадет в Христианию.

Лаэрт сорвал ромашку и сказал:

– Пошли наверх?

Они забрались на башню. Вдалеке затуманенными огнями светилась Швеция. У Гамлета заиграл мобильник. Тот его будто и не слышал; он гадал на отобранной у Лаэрта ромашке, далеко уйдя от внешнего мира, и только губы тихонько шевелились: «быть – не быть – быть…»

Воспользовавшись этим его состоянием, Горацио предложил Офелии руку, и они пошли танцевать в вышине над почти уснувшим Эльсинором, под чуть механические трели финской польки.