Игра в пятнашки

– Буду непременно предупреждать всех, что не работаю на вас. Кто-то, конечно, не поверит, но тут уж я ничего не могу поделать. Я еще вернусь кое за чем, а если не получится, сообщу по телефону, в каком отеле остановился. Если решите уволить меня, так тому и быть. Больше времени на разговоры не имею, потому что хочу перехватить одного парня до обеда.

Он сидел нахмуренный, плотно сжав губы. Я развернулся и двинулся прочь. В прихожей снял с вешалки соломенную шляпу – вообще-то я не люблю возиться со шляпами летом, но вдруг понадобится где-нибудь продемонстрировать хорошие манеры? Преодолев семь ступенек крыльца, я взял на восток, как будто точно знал, куда направляюсь. Прошел по Десятой авеню, повернул в сторону Нижнего Манхэттена и на углу Тридцать четвертой улицы зашел в аптеку, забрался на высокий табурет возле стойки с газировкой и заказал солодово-шоколадный коктейль, взбитый с тремя яйцами.

Никого я не хотел перехватить до обеда. Мне пришлось убраться из дому, потому что я прекрасно знал: все равно придется это сделать. Понял это, как только осознал всю бессмысленность попыток подвигнуть Вульфа к расследованию убийства. Я не винил босса, ведь его совесть не была отягощена проблемой, стоявшей передо мной.

Впрочем, меня эта проблема больше не волновала, потому что была улажена. В ближайшем будущем я видел лишь одно возможное применение для моего времени и способностей: найти душителя, к которому я отправил Присциллу на такси, и упаковать его для отсылки по надлежащему адресу с чьей-либо помощью или без оной.

Я вовсе не тешил себя мечтой проскакать по Бродвею на белом коне с головой врага, насаженной на копье. Я всего лишь хотел схватить сукиного сына – или хотя бы этому посодействовать.

Мысль о содействии заставила меня задуматься. Можно было отправиться к инспектору Кремеру, объяснить свою проблему и пообещать беспрекословно подчиняться приказам, если он возьмет меня в качестве специального агента для расследования этого дела.

Подобный вариант меня бы вполне устроил, кабы не одно обстоятельство: некоторые приказы наверняка будут исходить от Роуклиффа. А в моих глазах никакая цель не может оправдать того, кто готов следовать указаниям этого типа. Так что мысль о содействии я оставил.

Что дальше? Если я отправлюсь в квартиру Присциллы, меня попросту туда не пустят. Если найду Перри Хелмара – при условии, что мне это вообще удастся, – он даже разговаривать со мной не будет. Нужно найти какую-то лазейку.

Покончив с коктейлем и запив его стаканом воды, я направился к телефонной будке, где набрал номер «Газетт» и попросил соединить меня с Лоном Коэном.

– Во-первых, – заявил я ему, – звоню по собственной инициативе. Ниро Вульф в деле не участвует и нисколько им не интересуется. Имея это в виду, будь так любезен, выложи мне все факты, подозрения и слухи, прямо или косвенно связанные с мисс Присциллой Идз и ее убийством.

– Газета стоит пять центов, приятель. Я занят.

– Я тоже. И не могу ждать газеты. У нее остались родственники?

– В Нью-Йорке никого, насколько нам известно. В Калифорнии есть пара тетушек.

– Ухватились за какую-нибудь ниточку, которую ты можешь упомянуть по телефону?

– И да, и нет. Ничего особенного. Тебе известно о завещании ее отца?

– Я вообще ничего не знаю.

– Ее мать умерла, когда она была еще младенцем, а отец – когда ей шел шестнадцатый год. Деньги и ценные бумаги, что он ей оставил, – ну, еще и страховка – не особо впечатляют. Однако он учредил попечительство над солидным пакетом – девяноста процентами – акций корпорации «Софтдаун», производящей полотенца и прочий текстиль. Это бизнес ценою в десять миллионов долларов. Опекуном был назначен друг и адвокат отца Перри Хелмар. Восемьдесят процентов прибыли с опекаемого имущества предназначались Присцилле, а на ее двадцатипятилетие в собственность наследницы должно было перейти все. В случае ее смерти до наступления указанного возраста акции компании отходили в собственность руководителям и сотрудникам корпорации. Их имена перечислялись в списке, прилагавшемся к завещанию, с указанием количества акций, причитающихся каждому. Львиная доля ценных бумаг окажется в руках примерно десяти человек. Что ж, ее убили за шесть дней до двадцатипятилетия. Это, несомненно, ниточка, но, естественно, не единственная.

– Готов поспорить, что нет. Чертов дурак… Я имею в виду папашу. А что насчет парня, за которого она вышла? Я слышал, она с ним сбежала. От кого сбежала-то? Отец ведь умер.

– Не знаю… Может, от опекуна? Он за ней приглядывал. А парень был нездешний. Она познакомилась с ним во время путешествия, где-то на юге, кажется. В Нью-Йорке мало что можно накопать на эту тему. Так ты говоришь, Вульф не участвует в деле и не имеет в нем никаких интересов?

– Именно так. Не участвует.

– Ха-ха. Полагаю, тебе нужен напарник. Передавай ему поклон от меня. Ну как, заработал я на выеденное яйцо?

– Пока да. Я угощу тебя стейком в ресторане «У Пьера» в половине восьмого.

Он причмокнул:

– Самое лучшее предложение за сегодня. Надеюсь, смогу его принять. Позвонишь мне в семь?