Игра в пятнашки

– Я объяснял почему. Я полагал, что она, скорее всего, уехала или собирается уехать в Венесуэлу, к бывшему мужу, и хотел остановить ее, прежде чем она до него доберется. Это отправленное мне письмо, в котором он предъявлял права на половину ее собственности, очень ее беспокоило. Я опасался, как бы она не совершила какую-нибудь глупость. Я ведь предлагал вам первым делом проверить списки улетевших в Венесуэлу. – Он сурово ткнул в сторону Вульфа костлявым пальцем. – Она была здесь, в вашем доме, и вы скрыли ее от меня. А когда я ушел, отправили навстречу гибели!

Вульф, несомненно знавший, что палец не заряжен, ничего против него не имел. Он спросил:

– Значит, вы признаёте, что документ, которым тут размахивал мистер Хэй, подлинный? Что он подписан его женой?

– Нет.

– Но она, несомненно, знала, подписывала бумагу или нет. Если это была фальшивка, с какой стати ей понадобилось бы лететь в Венесуэлу?

– Она… порой бывала сумасбродной.

Вульф покачал головой:

– Нет, мистер Хелмар, вы уж выберите одно из двух. Давайте напрямую. Вы показывали мисс Идз письмо от мистера Хэя и фотокопию документа. Что она сказала? Она признала, что подписывала его, или же отрицала?

Хелмар некоторое время молчал, а затем произнес:

– Я оставляю за собой право ответить на этот вопрос позже.

– Сомневаюсь, что промедление поможет делу, – сухо произнес Вульф. – Теперь, когда вы знаете, что мисс Идз не уезжала в Венесуэлу и, смею вас уверить, не имела такого намерения, как вы объясните ее отказ от встречи с вами, бегство и просьбу ее не разыскивать?

– Я не обязан это объяснять.

– Даже попытаться не хотите?

– Полагаю, представленных мною объяснений вполне достаточно. Она знала, что тем вечером я приду с документальным подтверждением полнейшей неспособности мисс Дьюди вести дела корпорации. Я сообщил об этом по телефону в то утро. Думаю, она, скорее всего, уже осознала, что должна будет отказаться от идеи поставить мисс Дьюди во главе. Ей не хотелось встречаться со мной лицом к лицу и признавать это. Еще она знала, что мисс Дьюди не даст ей ни минуты покоя.

– Какой же ты чудовищный лжец, Перри, – произнесла Виола Дьюди своим звонким и приятным голосом.

Он посмотрел на нее. Я в первый раз увидел, как он награждает ее откровенным взглядом, и, поскольку теперь ничто не заслоняло мне обзор, истина открылась во всей неприглядной полноте. Взгляд адвоката перечеркнул один приведенный им аргумент – утверждение, будто человек его воспитания и характера никак не способен на убийство. Так смотрят, когда готовятся накинуть на шею жертвы и затянуть удавку. Но то была лишь мимолетная вспышка, вслед за которой Хелмар снова повернулся к Вульфу.

– Итак, я считаю, – продолжил он, – что это объясняет ее бегство и адресованную мне записку. Объясняет ли это сказанное ею вам, утверждать не могу, поскольку не знаю, о чем она говорила.

– Что с мисс О’Нил?

– Мне нечего сказать о мисс О’Нил.

– Ой, да бросьте вы! Может, сия любвеобильная особа тут и ни при чем, но мне необходимо знать это наверняка. Каким образом она стравливала вас с мистером Брукером? Была близка и с ним и с вами? А может, обоих водила за нос? За чем она охотилась: за развлечениями, за деньгами, за мужчинами?

Хелмар заработал челюстью. Она у него и без того изрядно выдавалась, а когда он прилагал мышечное усилие, и вовсе выпячивалась словно бульдозерный щит. Наконец он произнес:

– Глупо было подвергать себя всему этому. От полиции не отвертеться, тут уж ничего не попишешь. Но терпеть подобные вещи от вас просто нелепо… Эти ваши вульгарные и подлые намеки в отношении молодой женщины, которой вы не достойны даже коснуться. В своей чистоте и скромности она бесконечно далека от всей этой развращенности… Нет! Ну и дурак же я, что пришел!

Он опять выпятил челюсть.

Я так и вытаращился на него. Просто невероятно! Конечно, это не редкость, чтобы адвокат с Уолл-стрит развлечения ради путался с хорошенькой хапугой, но когда слышишь, как он, будучи в здравом уме и твердой памяти, блеет нечто подобное, поневоле диву даешься. Такие люди представляют собой угрозу здоровым и естественным отношениям между полами. Услышав весь этот вздор о штучке вроде Дафни О’Нил, я потом несколько недель вздрагивал в испуге, когда ловил себя на том, что обращаюсь к какой-нибудь девице с речами более дружелюбными, нежели дерзкое рычание.

Вульф уточнил:

– Я так понимаю, вы закончили, мистер Хелмар?

– Да.

Вульф повернулся:

– Мистер Брукер?

Брукер был моим фаворитом. Порой несколько людей, выхваченных слепящим светом расследования, выглядят одинаково, хотя подобное и случается нечасто. Гораздо чаще – по явной причине или нет – вы делаете ставку на кого-то одного. В данном деле моим фаворитом стал Джей Л. Брукер, президент.

Я и сам не знал почему. Возможно, своим вытянутым бледным лицом и длинным тонким носом он напомнил мне одного типа, на которого я школьником работал в Огайо во время летних каникул и который надул меня на сорок центов.