Игра в поддавки

— Они, родимые. Лягушатнички… Бонжур-тужур, мерси-вуаси… В шары свои как начнут играть — хоть святых выноси. Я тупее игры в жизни не видел! Или вот вино пили все время — за завтраком, за обедом, за ужином. А мне лично — что от этого вина? Оно мне не впирает, между прочим. Так, пустая трата времени… Все равно что компот хлебать! Или вот, бывало, как примутся губу катать, кто и что себе купит, когда из армии уволится! А я слушаю все эти губозакатайки и думаю: вы сначала доживите до увольнения, а потом уже и будете онанизмом заниматься, так ведь и сглазить можно… Но молчал, конечно. А ведь прав был, как теперь выясняется.

— Приставали? — спросил я встревоженно, припоминая читаную в газете статистику, согласно которой двадцать процентов мужчин Франции во время социального опроса признались в том, что хотя бы один раз имели гомосексуальный контакт. «А сколько же процентов не признались, промолчали?» — ужасался по этому поводу я.

— Да нет. Они нормальные были. Только скучные очень…

— А наши?

— Да и наши занудами оказались — в карты разве что неплохо играли. Но самое мерзкое — это ощущение, что ты просто занимаешь чье-то место. Что на твоей должности должен работать какой-нибудь Петя Сидоренко, Олесь Прохорчук или Джамаль Абдуллаев, молодой честный парень, который хочет добра, которому характер свой ковать надо… А мне чего характер ковать? У меня он уже и так… чугунный! — Тополь посмотрел на меня не без самодовольства.

— Что есть, то есть, — согласился я с «чугунным» характером. — Но, кстати, заметь, будь на твоем месте тот самый молодой парень, условный Петя Сидоренко, он бы вчерашнюю ночь вряд ли пережил. Так и остался бы там лежать на крыше капонира. Навсегда.

— С этим я спорить не буду. — Тополь степенно кивнул.

— То есть я очень вовремя явился. Потому что ты и сам уже собрался уходить, верно?

— Думаю, еще пару месяцев я на чистом мазохизме протянул бы… А кстати, что тебя-то, кроме мук совести и желания мириться, ко мне привело? Ты что-то там про озеро упомянул во время допроса. Это правда была? Или так?

На какие- то доли секунды мне захотелось рассказать Тополю все. Про визит Рыбина-в-штатском, про контейнер КМПЗ, затерянный невесть где на берегах Янтарного озера, про секретность и про мегагонорар, обещанный мне за то, что контейнер этот в «Лейку» невредимым доставлю.

Но потом меленькое благоразумие взяло верх.

Мне вдруг показалось: если я скажу всю правду, Тополь точно откажется. Придумает какой-нибудь предлог, разведет философию вроде этой, про «основную жизнь» и «другую жизнь», и… откажется. В конце концов, он ранен, он устал, имеет право. И я решил, что пора вытаскивать из рукава главный козырь.

— Повод был, конечно. Мне тут Синоптик на одну штуку наводочку дал. Незабесплатно, как обычно. И я подумал, что… ты мне не простишь, если я тебе о ней ничего не скажу.

Я посмотрел на Тополя со значением.

Мне хотелось, чтобы он сам догадался, что я имею в виду.

В наступившей ошеломляющей тишине — дождь прекратился, в воздухе пахло отсыревшим деревом и шампиньонами — я услышал, как в большой голове Тополя скрипят от натуги его большие мозги.

— Про «звезду», что ли? — наконец спросил Тополь. Его глаза лучились неподдельной детской надеждой.

— Про «звезду»! — радостно подтвердил я.

— И где она?

— Да за Янтарным озером. В районе скважины номер девять.

— Серьезно, что ли? Два раза там был и никакой «звезды» не видел!

— Видел… Не видел…Ты же знаешь, Синоптик — надежная фирма.

— «Звезда Полынь»… Круто! Вот это круто, да! — всплеснул руками Тополь и улыбнулся глупо-счастливой улыбкой школьника, которому пообещали на день рождения железную дорогу самой дорогой модели.

— Так что, если хочешь, можешь туда хоть сейчас отправляться.

— Отправляться… Ты имеешь в виду — одному отправляться? — недоуменно спросил Тополь.

— Ну да. — Я сделал лицо скромняги.

— Ну уж нет. Я если пойду, то только с тобой. Один — один не пойду. Тем более за озеро.

— Если так, то я с удовольствием! Я был уверен, что ты так скажешь. Готов идти практически когда угодно.

— А точнее? Когда? — спросил Тополь, нетерпеливо потирая руки.

— Да вот сейчас позавтракаем — и пойдем. Если ты не против.

— Что ж… — причмокнул Тополь, как бы пробуя мое предложение на вкус. — Как говорили древние римляне, кто дает скоро, тот дает вдвойне! Но только подожди… — вдруг опомнился он. — Ты говоришь, это возле Янтарного. Значит, нам еще дня два туда топать. И дня три потом выходить. А это в свою очередь означает, что еды нам надо много…

— Не переживай, провианта я нагреб с запасом. — Взглядом я указал на свой необъятный рюкзак. — В основном концентраты, конечно… Но есть и неплохое вяленое мясцо! Воды нафильтруем — и будем живы.

— То-то я думаю, чего ты вчера волочился, как беременная самка бегемота? А оно вон что… Вяленое мясцо мешало!

Я ухмыльнулся. Не впервой мне было страдать за свое комфортолюбие и встречать грудью иронические выпады в адрес своей запасливости.