Игра в полнолуние

Костя шагнул за главврачом. Одёрнул чёрную рубашку навыпуск, быстро глянул на острые носы ботинок, выглядывающих из-под вытертых джинсов. Ботинки были чистые. А остальное Радонева не слишком волновало. Да, его предупреждали, что главврач «Велнесс-Т-клиник» – человек старых порядков, и лучше всего явиться к нему в деловом костюме. Советовали подстричься покороче, вынуть серьгу из уха. И вести себя так, будто готов ловить каждое слово будущего начальника, как нищий – монету. Но Костя за год в Австрии привык к вольной жизни. И даже не подумал превратить отросшие до плеч светло-русые волосы во что-нибудь наподобие совдеповского «полубокса». Всё равно будут виться и выглядеть фривольно, как ты их ни укладывай. А щетина… ну не любил он бриться, с самой юности – кожа слишком чувствительная.

Буквально вчера институтские друзья попытались переубедить его в последний раз: знали, что он врач с потенциалом, да и вообще – хотели, чтобы остался в России, а удержать его могла только работа, о которой мечтал. «Ты, Костян, хиппово смотришься, по-европейски. Но тут тебе не там, – говорили они. – Тут доктор – человек серьезный, и в идеале должен выглядеть как Айболит с книжной обложки: в брюках, при галстуке, халат застегнут наглухо, а из кармашка обязательно градусник торчит. И, желательно, пачка благодарственных писем под мышкой. Вот Торопов примерно такой, только морда злая и бритая». Но Костя только посмеивался, напоминая, что Айболит был ветеринаром.

Сейчас, в кабинете Торопова, он убедился: вживую тот ещё противнее, чем на фотографиях, которые то и дело мелькали в медицинской прессе. Он был горбонос, резок каждой чертой, тощ, как насекомое-богомол, и скрывал выражение глаз под круглыми очками-хамелеонами. Длинное лицо с широким ртом и впалыми щеками источало высокомерие. Конечно, Радонев предпочел бы другого начальника, но желание учиться у лучшего офтальмолога Москвы было выше предпочтений. Да и клиника располагала самым современным оборудованием – это чувствовалось даже в кабинете главврача. Здесь за стеклянной перегородкой располагалась смотровая, виднелся белый горб ретинальной камеры, торчали окуляры щелевой лампы, а на стене висел проектор знаков, похожий на плазменный телевизор. Было и другое, пока незнакомое – то, что раньше Костя видел только на картинках в медицинских журналах. «А в операционных, наверное, еще круче», – подумал он.

Главврач сел за свой стол – большой, как у генсека, с лакированной столешницей из натурального дерева. Бронзовый писчий прибор и телефонный аппарат «под старину» подчеркивали статус хозяина. На краю стола располагался выключенный ноутбук и пухлая медицинская карта. Ее углы были затерты, листы внутри лежали неровно.

Радонев снял с плеча черную сумку. Представился, доставая прозрачную папку с документами:

– Меня зовут Константин Радонев. Я пластический хирург, но хотел бы переквалифицироваться в офтальмолога. Доктор Баумгартнер, у которого я стажировался, посоветовал мне пройти интернатуру под вашим руководством.

Торопов удивленно поднял брови.

– Интересно… – хмыкнул он и протянул руку за документами. Не церемонясь, вытряхнул бумаги на стол, придирчиво просмотрел, вчитываясь. – Хм-м, значит, вы стажировались у Йоханна… А как вы к нему попали? Он же не берет абы кого. Или у вас и в австрийских клиниках какой-то блат?

– Ну почему же сразу блат? – в тон ему ответил Костя. – Всё честно, всё сам. Сперва закончил медакадемию с красным дипломом. И пошел в хирургию, потому что на тот момент финансовый вопрос был для меня решающим – а пластическим хирургам очень неплохо платят. После Интернатуры представилась возможность поехать на стажировку в Зальцбург, по программе американо-австрийского общества. Отличный шанс для молодого специалиста, вот я и подумал, что упускать – грешно.

– И, тем не менее, вернулись, – констатировал Торопов. – Да ещё и профиль решили сменить. Как-то странно всё это. Что же такого произошло в Австрии? Какой-то скандал? Убили парочку больных?

Он подался вперед, подпер подбородок большим пальцем, с любопытством глядя на Радонева.

– Ну, зачем же убивать? – Костя закинул ногу на ногу. – Разве что укоротил несколько носов, но и то по прихоти самих пациентов. Я мог остаться – Баумгартнер предлагал мне контракт. Только к тому моменту я понял, что заниматься липосакцией и разглаживать морщины несколько не моё. Думаю, что возвращать людям зрение гораздо важнее, чем красоту. Хотя и без красоты жить непросто.

– Х-м… И чтобы подчеркнуть эту точку зрения, вы отрастили волосы и обзавелись серьгой? – язвительно улыбнулся главврач. – А я-то уж испугался, что вы так самовыражаетесь.

Костя вспыхнул:

– Какое отношение к делу имеет моя внешность?

– Никакого, – пожал плечами Торопов. – Но всё-таки я не понимаю, почему вы явились ко мне.

– Потому что с детства мечтал об офтальмологии. А вы в этой сфере – лучший. Я читал ваши статьи, слышал много хорошего от Баумгартнера. Не только о вас, но и о вашей клинике. Он говорил, что оперирует здесь.