Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 иностранных фильмов советского проката

В расцвете лет убит генерал Панталеоне. На трупе оставлен знак саламандры – рептилии, выживающей даже в огне и имеющей давние геральдические корни. Бумаги покойного и руководство правым заговором в итальянском правительстве переходят к генералу Лепорелло, а следствие по факту смерти – к полковнику контрразведки Данте Алигьери Матуччи. Полковник с именем средневекового евангелиста начинает дознание по делу генералов с именами масок комедии дель арте. Маски кривляются, выбрасывают свидетелей из окон, душат посвященных шнурками и рвут им ногти в пыточных казематах, превращая следствие в черный макабрический карнавал.

Для взрослых фильм чем и интересен, так это постоянными параллелями со средневековой мистерией. Уже в начальной сцене пышных похорон закадровый голос представляет действующих лиц по старшинству с женами, как ведется в программках академических театров. Заговор обезглавлен на тайной вечере наизнатнейших семей республики, собранных хитромудрым банкиром в отеческом замке и окруженных свитой в ливреях средневековых герольдов. Полковник с именем человека, ступавшего в ад, ступает в ад после ареста на площади Сан-Марко в Венеции – месте самых утонченных карнавальных интриг и человеческих жертвоприношений. Разоблачительные документы ему сливает майор по фамилии Джорджоне.

Смыслом картины становится драматическая перемена ролей и сторон: и опять линяет краска, и опять спадает маска, а под ней еще одна, а под ней еще одна. «Мы в Риме, полковник, а не в Вашингтоне или Москве, – осадит молодого энтузиаста его шеф-заговорщик. – Мы не можем сказать, кто друг, а кто враг». Полковник спит с польской графиней, состоящей в заговоре. Пытает его мастер заплечных дел из его же департамента. Составившие заговор генералы и без того принадлежат к элите республики. Люди в шелковых халатах на фоне картин старых мастеров и с видом на собор св. Петра развивают перед ним туманную философию византизма, прежде чем отдать анонимным костоломам с щипцами и бормашиной. Даже национальность в такой ситуации ненадежна: основные партии разыгрывают специализирующиеся на ролях итальянцев американоевреи и мексиканцы Энтони Куин, Мартин Болсам и Эли Уоллах, в интриге участвуют польские подданные графиня Андерс и атташе Станислас, явно намекая, что и папа на тот момент тоже поляк; помогает полковнику американский майор-негр по фамилии Малиновский (из советской прокатной версии его вырезали к черту с целью хоть какого-то порядка, который здесь совершенно противопоказан).

Для главной роли в таком кино незаменим Франко Неро с его голубыми глазами честного идиота и шлейфом ролей наивных процессуальных педантов от «Дня совы» до «Признания комиссара полиции прокурору республики».

Советский зритель смотрел этот фильм теми же глазами, не считывая никаких витиеватых подтекстов, зато монотонно считая трупы, которых – взорванных, застреленных, задушенных леской – здесь было ровно восемь штук. Для теневого комплота во дворцах дожей и галереях кватроченто – весьма вегетариански.

Конечно, прозвучал довольно толстый намек, что в Италии нет никакого государства, а все решают большие люди, – так его там и не было никогда. Ну, может быть, при Муссолини – но он плохо кончил.

А голубоглазый полковник-евангелист в конце возглавил контрразведку. Боже, храни Италию.

«Синьор Робинзон»

Италия, 1976. Il signor Robinson, mostruosa storia d’amore e d’avventure. Реж. Серджо Корбуччи. В ролях Паоло Вилладжо, Зиди Арайя, Анна Ногара. Прокат в СССР – 1979 (52,1 млн чел.)

Толстый фраер из потребительского общества попадает на необитаемый остров. Спотыкается о змею. Встречает красивую Пятницу. Предлагает ей сожительство. Опять спотыкается о змею. Опять предлагает сожительство. Смотрит на большом самодельном экране море. В конце приходит мегера-жена и забирает его назад в потребительское общество.

У эксцентрики всегда спринтерское дыхание – недаром Гайдай первые шесть лет снимал один короткий метр: «Пес Барбос», «Самогонщики», три песни о Шурике и три – о деловых людях; пока еще до «Кавказской пленницы» дошло. «Маски-шоу» про остров невезения тянут от силы на хорошие полчаса, с голой Пятницей и массовкой людоедов – на 50 минут. Но Паоло Вилладжо счел, что хорошего человека должно быть много, а публика чем глупей, тем благодарней: любит повторюшки.