Игра в Тарот

Люди слабы. Они всегда предпочтут героической смерти весёлую комедию. Взрыв безжалостен, он гонит сознание вперёд и вперёд, всё выше и выше, навстречу холоду и пустоте неизвестного, туда, где только слепящие льды. Он стегает болью, он сжигает мукой утрат, он пробуждает трагедией, он требует невозможного, он требует совершенства. Он безжалостен к человеку. Он не выносить слабости и успокоения. Он заставляет отвергнуть и преодолеть себя. Во имя недостижимого, того чего нет, во имя невиданного, того чего нет, и никогда не будет. Совершенства, которого можно искать бесконечно.

Мы добры. Мы подбираем всё то, что отвергает он. Человеческие пороки и слабости. Мы навеваем сладкие сны. В нашем балагане играют незамысловатые и весёлые пьесы, и пляшут смешные уроды, и всё крутится вокруг человеческого греха и порока.

Взрыв требует красоты. Он требует невозможного. Для человека невыносима красота. Она безжалостна и недостижима. Она иллюзорна. Она обман. Она убийственна. Он соблазняет ей слабых, как миражём, как отблеском неведомой зарницы, падающей на несчастного, и побуждающей на штурм и подвиг. Безнадёжный штурм. Бессмысленный подвиг. Штурм, обречённый на провал. Подвиг, награда за который всегда смерть, и новая мука нового сна.

Нет ничего мучительней, чем красота. Она не нужна. Инстинкт живого — уничтожить красоту, опошлить, развратить, втоптать в грязь надругаться. Нет способа для этого лучше, чем балаган, а действо — парад уродов. Смешных, родных, таких простых и очаровательных, больных и слабых, порочных уродов. В которых сконцентрированы в гротескной форме все несовершенства и язвы человеков. И которых возлюбят, за то, что они такие. За то, что они ниже. Неизмеримо ниже. За то, что они, не стыдясь, выставляют на показ свою изуродованную сущность, и тем утверждают публику в мысли о её превосходстве. Каждому сладостно видеть урода, который ниже и страшнее чем он сам. За это можно возлюбить их, и вознести на пьедестал. И тогда они станут властителями дум, а значит и властителями мира.

— И что тогда?

— Когда парад уродов заполнит собой всё потоки сознания, мы остановим взрыв. И начнём сжимать всё в подвластную нам точку.

— Как можно изменить реальность, играя комедию? Как? Ведь, от того, что мы будем кривляться, реальность за порогом театра не измениться!

— Вы говорите реальность, вы хоть понимаете, о чём идёт речь?

— Вы сами говорили о реальности. О том, что мы должны преодолеть реальность. О том, что реальность приходит к нам с болью…

— Если всё иллюзия, то, что же тогда реальность? — прервал его Алхимик и гипнотически посмотрел ему в глаза. — Если всё сны, то, что же тогда не сон?

Толик растеряно пожал плечами.

— Будьте внимательны. То, что вы сейчас услышите это очень важно. Если всё только сны, и эти сны порождает взрыв, то единственной первопричиной и, значит, реальностью является источник этих бесчисленных миражей — взрыв. Только он единственная реальность. Он первопричина всех наших бед и страданий. А всё остальное его грёзы. И, следовательно, нас просто не устраивают те фантазии, те сны, которые он навязывает нам. И отсюда следует второй вывод, если мы хотим преодолеть его, то мы должны создать свои миражи, навеять свои сны, свои иллюзии. И нет лучше инструмента для этого, чем балаган. Другого пути нет. Мы просто должны отвергнуть его сценарий, и играть свой. Уйти из его потока грёз, можно только создав свой мир иллюзий. Ведь если не будет созданных нами миражей, то нам некуда будет деться, уйдя из под его деспотической власти. Чтобы освободиться, надо сначала создать то, куда можно бежать. Пока не будет новой химеры, мы будем в полной власти его жестоких фантазий.

— Но как можно победить то, что является единственным реальным в этом Мире? Как? Как можно сражаться с таким противником?

— Он источник и единственная реальность только пока мы воспринимаем его сны. Пока мы рабы его образов, пока мы вынуждены смотреть его извращённые и жестокие фантазии мы в его власти. У нас нет иного пути, как самим стать источником наших, не исходящих от него, снов и иллюзий. Именно для этого нам нужен театр, именно поэтому наш символ — кочующий цирк, весёлый балаган полный смешных уродов.

— Но как именно балаган поможет мне? Что надо конкретно делать? Что мне в клоуна переквалифицироваться? Неужели, достаточно начать кривляться, и тогда меня все возлюбят?