Игра в Тарот

В красном уголке первым взял слово самый старый член комиссии.

— Вопрос, который нам предстоит решить очень сложный вопрос. Сейчас, когда наш народ вышел в авангард борьбы с международным империализмом важнейшее значение имеет идеологическое воспитание. Нынешняя борьба — это борьба идеологий. Пример Советского Союза — пример того, какую разрушительную работу может проделать вражеская идеология. Страна, из которой к нам пришёл свет коммунизма, полностью сгнила, разложилась и, в конце концов, распалась. И самое страшное, что враг соблазнил и развратил прежде всего высшие слои коммунистов. Враг показал, что он может превратить в мерзких предателей, казалось, самых верных и проверенных товарищей, лидеров партии. Если это действительно так, то есть ли у нашей партии тогда перспективы на победу? Как можно вести войну, если в любой момент враг может разложить и перетащить на свою сторону полководцев? Неужели деньги, возможность вести паразитический образ жизни, сладость разврата и разложения способны сломить всякого? Неужели враг действительно так силён? Или, что касается СССР, это были лишь ошибки в кадровой политике? Именно для ответа на этот вопрос и были созданы эти коммуны, в которые мы поместили бывших коммунистов и комсомольцев, предавших СССР. Мы надеялись всему миру показать, что правильное трудовое воспитание способно вернуть их в лоно партии, снова зажечь в их груди искру марксизма. Это был бы наш ответ тлетворному западу и его разврату.

Старик замолчал, обвёл взглядом товарищей и закончил:

— Сейчас мы должны решить вопрос, увенчались ли успехом наши надежды? Что скажет товарищ воспитатель?

Поднялся Линь Мя Бяо.

— К моему стыду я не оправдал возложенные на меня задачи. Как мужская, так и женская коммуны не встали на путь перевоспитания. Мне стыдно. Я прошу партию со всей строгостью покарать меня.

Линь Мя Бяо сел, сокрушённо согнувшись и закрыв лицо руками. По тому, как вздрагивали его плечи, было видно, что он рыдает, не от страха перед наказанием, нет, а не в силах перенести постигший его позор.

— Нет тут твоей вины, мой старый товарищ. Я буду свидетельствовать, что ты сделал всё возможное — сказал старый председатель, и обнял товарища воспитателя. — Они, особенно их самки, ведь нельзя этих мерзких развратниц назвать женщинами, так сгнили, что ничто не может вернуть им человеческий облик. Что нам делать с ними? Что скажет наш корейский товарищ?

— Нам, таких, не надо. Пусть их Русская Республика забирает.

— А может, попробуем ещё разок — вмешался самый молодой член комиссии. — Ведь сегодня великий учитель Пал Па Лыч — произнёс он как-то на китайский манер, — показал такое мастерство, что за дисциплину можно не беспокоится.

— Вы ничего не понимаете, молодой товарищ — одёрнул его председатель. — Какая же это идеологическая победа, если мы можем добиться дисциплины только поркой? Это идеологическое поражение. Это значит, правы наши идейные противники, когда говорят, что человек ленив, слаб, зол и порочен и на всё готов пойти, всё готов предать, лишь бы не работать, сладко жить и поработить другого. Прибегнуть к методам господина великого мастера Пал Палыча, это, значит, признать своё поражение. Это, значит, признать, что быть честным и трудолюбивым тружеником можно только, опасаясь кнута и порки.

— Ну, тогда отдать их Русской Республике.

— И это не выход — вздохнул мудрый председатель. — Но, наверное, так и придётся сделать. Из двух зол надо выбирать меньшее. Но это тоже будет наше идеологическое поражение. Ведь тогда окажется прав верховный правитель Русской Республики фон Попов, что есть народы- паразиты, которые нужно безжалостно уничтожать. Только уничтожать. И что даже самая малая капля крови этих паразитов способна полностью испортить человека. Это значит, что прав фон Попов и для всех нас нет выхода кроме безжалостной войны на уничтожение, при которой ужасы холокоста покажутся детской разминкой. Мы всегда говорили, что такие экстримисткие воззрения, и теория необходимости великой чистки, вызваны болью от той катастрофы, которую пережил его несчастный народ. Но крах нашего проекта, когда мы хотели показать, что правильное воспитание способно из любого сделать достойного и трудолюбивого члена общества, похоже, не оставляет нам другого выхода. Подумайте ещё раз, можно ли что-нибудь придумать в этой ситуации?

Наступило молчание. Члены комиссии сидели печальные, подавленные. Похоже, судьба коммунаров, а вместе с ним и Рыжего Толика была предрешена. Но они как будто чего-то ждали, словно не все формальности были выполнены и потому они не торопились выносить свой вердикт.