Игра в жизнь. Часть 2: Играть, чтобы выигрывать

Где-то в половине шестого утра мы все вместе поднялись на мыс, чтобы встретить рассвет. И вдруг со Славой что-то произошло. Он не только танцевал, но ел и пил что-то вместе со всей странной компанией, в результате чего пришёл в состояние какого-то безумия. У Славы был отсутствующий взгляд. В какой-то момент он уверенной походкой подошёл к краю мыса со словами, что хочет доплыть до небольшого островка, точнее просто скалы, выступавшего из воды метрах в трехстах от берега. Чувство реальности, а с ним и страх, вернулись ко мне; стало казаться, что игра зашла слишком далеко. Я попытался остановить друга, ведь вода в Байкале даже летом безумно холодная, а состояние Славы вызывало беспокойство. Но он отмахнулся, прыгнул с мыса в воду и поплыл. Слава медленно плыл в сторону островка, не реагируя на мои крики. Я видел, что он неадекватен, и прыгнул за ним в надежде вытащить его на сушу. Вода была не просто холодной, она обжигала. Я продолжал плыть за другом, превозмогая себя и надеясь хоть как-то остановить и вразумить его. Но расстояние между нами не сокращалось. В какой-то момент я почувствовал, что левую ногу начинает сводить судорога. И тут я испытал настоящую панику: вдруг ясно увидел, как мы оба уходим ко дну. Раньше, когда я читал новости об утонувших отдыхающих в реках или на озерах, мне казалось, что это истории про каких-то откровенных идиотов. Как можно утонуть, купаясь в реке?! Но теперь я понял всю ужасную реальность этих историй, представил заголовок газеты о том, как двое москвичей утонули на Байкале. Смерть всегда казалась мне чем-то отстраненным, тем, что случается с другими, но мне самому точно не угрожает. В этот миг я почувствовал, что тоже смертен. Не думая ни о чем, я мгновенно развернулся и с удвоенной скоростью поплыл обратно к берегу. Мне было наплевать на Славу, мне просто хотелось жить.

Замерзший и жутко уставший, с кружащейся от напряжения головой я выбрался на камни, поцарапав руки и ноги. Я был несказанно рад тому, что остался жив. Стабильность твердых камней под ногами возвращала чувство уверенности, и боль от царапин не смущала. Я быстро оглянулся и посмотрел в сторону Славы. Тот уже проплыл половину расстояния до островка. Я представил себе, что друг сейчас тоже протрезвеет, осознает жуткую ситуацию, в которой он оказался, но уже не найдет в себе сил выбраться. Одновременно я понимал, что ничем не могу ему помочь, что на моих глазах сейчас обрывается жизнь друга, а я не могу ничего сделать и вынужден просто смотреть. Я уже рисовал в своем воображение ужасные картинки, как голова Бронислава медленно уходит под воду и больше не появляется. От этой мысли я покрылся мурашками, ощущая одновременно страх и собственное бессилие. Но тут я увидел, что Слава медленно подплывает к небольшому островку. Надежда тут же зажглась. Я решил, что если он доплывет, то я смогу ему помочь, найти лодку или спасателей и вытащить его оттуда. Я бросился назад к компании нудистов-сектантов, с которыми так и не успел познакомиться. Начал сеять панику: кричать, требовать, чтобы они нашли лодку и помогли мне спасти друга. Почти все присутствующие находились в состоянии какого-то блаженного транса и, казалось, не до конца понимали, что происходит. Но я не останавливался. Я видел, что Слава доплыл до островка и вылез на сушу. Лодок у нудистов не было; кто-то побежал за телефоном, чтобы набрать номер спасателей. Вдруг один из представителей этой компании – мужчина лет сорока пяти с длинной светлой бородой – показал в сторону острова и сказал:

– А твой друг, кажется, решил вернуться сам.

Я посмотрел туда, куда он показал. Действительно, Слава снова прыгнул в воду и поплыл в нашу сторону. Я понял, что все мои усилия по спасению друга оказались тщетными. Вместе с ещё тремя мужчинами мы побежали к берегу, надеясь помочь Славе доплыть. Когда мы оказались возле воды, Слава проплыл уже больше половины пути. Мы стали в суете обсуждать, что делать и как спасать его, когда вдруг услышали странные звуки, доносившиеся со стороны воды. Я сделал жест, приказывая всем замолчать. Мы вслушались, и сквозь плеск небольших волн до нас донёсся громкий, хрипловатый голос Славы. Вначале мне показалось, что он кричит и зовёт на помощь, но потом я смог расслышать слова: «… На простор речной волны! Выплывают расписные Стеньки Разина челны!» Мои спутники тоже расслышали эти слова и дружно, как по команде, закрыли лица руками и заржали, приговаривая что-то вроде: «Боже мой, вот балбес!» Но я оставался напряженным. В это время Слава спокойно подплыл к берегу и вышел из воды. Он был красным как рак, казалось, что от его кожи шел пар. Взгляд его расплывался, а на губах была глупейшая улыбка. Он удивленно посмотрел на собравшихся у берега:

– А по какому поводу у вас здесь собрание?

– Ты, идиот! – выкрикнул я. – Ты зачем туда поплыл? Ты же чуть не утонул, муд*ла! Мы тут все кинулись тебя спасать, а ты песни поешь! Ты чё, совсем охренел?!