Игра в жизнь. Часть 2: Играть, чтобы выигрывать

Старший лейтенант, который нас задержал, долго изучал наши паспорта, удивлялся, что прописка у нас московская. Мы рассказали о том, что путешествуем, что денег у нас мало, что уже возвращаемся домой и так далее. Он поинтересовался, кто у нас о родители, где они работают; о том, учимся ли мы в институте. Мы прибеднялись, рассказывали о несчастных родителях-алкоголиках, о том, что нигде мы не учимся, приходится работать – в общем, всё как обычно. Глядя на нас – грязных и небритых, – представитель правоохранительных органов достаточно быстро понял, что получать с нас нечего. Но не отпустил. Мы не знали, что станем жертвами стечения обстоятельств: во-первых, у старшего лейтенанта была норма отлова тех, кто косил от армии; а во-вторых, нам обоим исполнилось по восемнадцать лет. А когда мы сказали по глупости, что нигде не учимся, он понял, что мы его клиенты.

2. Армия и психушка

Тот, кто играет с огнем, рано или поздно обожжётся.

Марио Варгас Льоса

Дальше события завертелись с необычайной скоростью. Нам казалось, что мы попали в какой-то адский бюрократический конвейер. Поняли, что всё действительно плохо, когда за нами в камеру пришли люди в военной форме и сказали, что забирают нас в местный военный комиссариат. Мы тут же начали объяснять, что у нас есть отсрочка от армии, что мы не косим, что у нас в Москве всё решено. Но человеку из военкомата с квадратной челюстью и лысиной было наплевать. Нас посадили в машину и привезли в военкомат.

Я просто впал в оцепенение и не знал, что делать. Мама тысячу раз пугала меня армией, но я просто не задумывался об этом всерьёз, не верил. Я чувствовал себя игроком в огромной песочнице жизни, и мне казалось, что по-настоящему ничто мне не угрожает. Но тут я стал смутно сознавать, что теряю контроль над ситуацией и совершенно не понимаю, что делать. Я просто впал в ступор и всю дорогу молчал. Слава же, наоборот, сделался весьма словоохотлив. Он пытался разговорить водителя, расспрашивал его обо всем на свете, о его работе, о семье; видимо, пытался найти какие-то точки, надавить на жалость. Но с этим типом не сработало. Водитель отделывался короткими фразами или просто молчал, ничего не отвечая.

Нас привезли в военкомат – невысокое здание бело-голубого цвета, напоминавшее детский сад, который был в нашем дворе. Мы зашли внутрь, и нас сразу же отправили на медицинский осмотр. Мы даже не успели со Славой обсудить план наших действий, что-нибудь придумать. Я не знал, что не увижу его ещё очень долго.

Медицинский осмотр был чистой формальностью. Мне велели раздеться до трусов и с вещами в руках переходить из одного кабинета в другой. В каждом кабинете сидели врачи разной специальности. Они о чем-то спрашивали меня, проводили какие-то несложные осмотры, делали записи, ставили печати и отправляли меня дальше. Я проходил медосмотр в состоянии полной прострации. У меня отказало воображение, не было никаких мыслей, я просто боялся всех этих людей. Мне хотелось исчезнуть, оказаться дома, вырваться из этого ада. Но я продолжал медленно, как робот, двигаться сквозь череду однообразных комнат под звуки ставящихся печатей.

Когда осмотр был закончен, мне сказали, что никаких отклонений у меня нет и к военной службе я годен. Я даже не стал спорить, мне действительно было нечего сказать. После этого меня проводили в комнату, где ожидали ещё несколько таких же молодых ребят. Все они выглядели потерянными, смотрели в пол и старались не встречаться друг с другом глазами. Это напоминало тюрьму. Я сел на пол в углу. Казалось, что всё это сон, который вот-вот должен закончиться.

Я предполагал, что в этой комнате может оказаться Слава, и мы с ним сможем поговорить и решить, что делать. Но он всё не появлялся. Только на следующий день я узнал, что произошло. В отличие от меня, впавшего в панический шок, Слава сохранил не только силы, но и чувство юмора. Он зашел на прием к врачу, кажется урологу; тот, не глядя на Славу, громко произнес: «Дело на стол!» Слава, то ли, действительно, не понимая, то ли прикалываясь, снял трусы подошел к столу и положил свой член на стол прямо перед урологом. Врач, увидев это зрелище, поднял брови и заорал: «Ты что, идиот?! Карту медицинскую на стол положи, а не х*р свой!» Помимо данного специалиста Слава успел довести ещё нескольких человек, в результате чего его увезли куда-то в другое место.

Через некоторое время я, собравшись с силами, решил, что нельзя бездействовать. Рядом с нашей комнатой дежурил прапорщик – немолодой мужчина с лицом, испещренным морщинами и украшенным рыжими усами. Я стал колотить в дверь и, когда он открыл, обратился к нему:

– Уважаемый! Я требую, чтобы мне вернули мой мобильный телефон. Меня совершенно незаконно задержали и забрали мои вещи. Мне нужно срочно позвонить.

– Всё сказал? – задал прапорщик риторический вопрос, бросив на меня усталый и безразличный взгляд. – Не положено здесь иметь телефон. Так что сядь на место и сиди смирно.