Игра Водящего

– Так я и позволю какому-то глупому чудовищу победить меня! Может, я и эгоистка, но не слабачка и могу быть находчивее всех вас, когда понадобится.

У меня отвисает челюсть. Она нас не предала. Она обманула Водящего.

– Я знал, что моя сестра нас спасёт, – улыбается Квинси. – Браво, Карла!

– Теперь кончаем с этим и идём домой. – Не отнимая руки от дерева, Карла пинает рогатку. Та приземляется рядом с Лириком.

На мгновение все замирают. А потом всё происходит одновременно. Водящий ревёт. Его рёв наполнен такой ненавистью, что я чувствую её каждой клеточкой своего тела. Его ярость живая. Она стремится искать и уничтожать.

Лирик, уклоняясь от теней, хватает с земли рогатку и несколько камней. Он целится в кукол, окружающих Шей. Камень попадает одной кукле в грудь, та теряет равновесие, падает и разваливается. Лирик снова стреляет, падает другая кукла. Но тут его сбивает с ног тень.

– Хватайся! – кричит Квинси и бросает Шей конец верёвки. Она быстро ловит его, и, держась одной рукой за дерево, Квинси подтаскивает девочку поближе. Мэри и Ниа помогают ему.

Шей дотрагивается до дерева.

– В домике! – Исчезает последняя кукла. У Шей снова появляются рука и нога. Она становится прежней.

Сверкают молнии и бьют в землю вокруг нас. Сухая трава загорается. Огонь устремляется к Герцогу.

Я вырываюсь от не-мамы и бегу к армейскому ножику, лежащему возле Герцога. Я сбиваю пауков и режу паутину, опутывающую его. Задыхаясь, он выбирается из кокона. Мы удираем от огня, но он следует за нами. Жар чудовищный.

– Вперёд! – я указываю на Лирика. – Надо ему помочь.

Теперь счёт равный. Мы с Герцогом против двух теней. Лирик борется с третьей.

Мы мечемся по двору, уклоняясь от молний и языков пламени.

– Лирик, беги к домику, – кричит Герцог.

– Где Джастин?

– Он со мной, – отвечает Герцог. – Мы здесь. Давай!

Лирик колеблется, потом бежит к дереву и хлопает по стволу:

– В домике!

Ниа обнимает его одной рукой. Они в безопасности. С моих плеч сваливается тяжкий груз.

– Джастин! – вопит не-мама. – Не уходи! Я тебя не пущу! – Она появляется рядом и обнимает меня костлявыми руками. – Ты мой!

Герцог бросается ко мне.

– Нет, беги в домик! Тогда прекратятся все твои страхи.

– Мы вместе с ними покончим, – возражает он.

– Этот мой. – Да, они её видят, но не-мама – это мой страх.

Герцог неуверенно смотрит на меня и озадаченно кивает. Он понял. Некоторые битвы нужно выигрывать в одиночку. Он бросается к дереву, перепрыгивая через огонь и уклоняясь от молний.

Остальные подбадривают его.

– Скорее! Ты же можешь! Беги!

Герцог поднимает руку, чтобы коснуться ствола, и замирает. Его ладонь остановилась в нескольких сантиметрах от коры.

– Что такое? – удивляется Мэри. – Чего ты ждёшь?

Он медленно поворачивается к Водящему. Чудовище подкрадывается поближе.

– Сомневаешься? Это же домик, – хмыкает оно.

Герцог смотрит на него с отвращением.

– Хайд и Зак… они были просто средством. Но ты… – чёрные крылья Водящего расправляются, словно он хочет обнять ими мальчика. – Ты мой. Были и другие дети, с которых я мог начать. Но ты особенный. Сильный. Прекрасный экземпляр, с которого можно начать строить мой мир.

Лицо Герцога кривится, в уголке глаза появляется слеза.

– Но почему?

Водящий склоняет голову набок.

– А почему бы и нет? Кто-то же должен начать игру. Всегда есть игрок номер 1.

Герцог вздрагивает. Его слеза мгновенно высыхает, и он свирепо смотрит на Водящего.

– Теперь у тебя нет ничего, кроме меня, – продолжает чудовище.

– Восемьдесят лет, – говорит Герцог, дрожа от ярости. – Бегать. Прятаться. Играть в твою гадкую игру. Я был твоим началом, а теперь стану частью твоего конца! – Он холодно усмехается и хлопает ладонью по дереву. – В домике!

Тут же исчезают все страхи Герцога. Он свободен и ничего не боится.

Чудовище, съёжившись, дрожит и стонет. Добежав до домика, ребята его ослабили, но Герцог серьёзно ранил. Вопли восторга заглушают стенания Водящего.

Я вырываюсь из рук не-мамы. Теперь моя очередь. Водящий встаёт рядом с её страшным разлагающимся телом.

– Вот и всё, – произношу я дрожащим голосом.

Не-мама наклоняется. Наши лица почти соприкасаются. Запах гниющей плоти вызывает тошноту.

– Я люблю тебя.

– Моя мама любила меня, но ты не моя мама. Она… она… умерла… – Мои глаза наполняются слезами.

– Я могу ожить, если ты захочешь, – возражает не-мама.

Её внешность снова меняется. Волосы отрастают до плеч. Глаза яркие и смеющиеся. Она пахнет солнцем и мёдом.

– Останься со мной, – просит она. – Разве ты не хочешь, чтобы я вернулась? Мы можем быть счастливы здесь.

– Это неправда. Ты снова станешь такой… – шепчу я.

Слышу, как мои друзья зовут меня. Я оборачиваюсь к ним, но она силой поворачивает мою голову обратно и гладит меня по щекам.

– Это может стать реальностью, если ты захочешь, – настаивает она. – Останься. Мы будем счастливы вместе. Ты больше не будешь чувствовать себя одиноким. Ты должен быть здесь, со мной.

Я кладу свои руки поверх её. Она улыбается, на сердце становится теплее. В моей памяти всплывают хорошие воспоминания. Я счастлив.

– Со мной ты в безопасности, – говорит мама. – Ты помнишь об этом?