Игра VORoв

Наконец обострившееся чувство вины подтолкнуло молодого вора к немедленным действиям. «Надо самому связаться с отцом и взять все на себя, – решил Кир. – Скажу, что запретил Брутари платить за ОТКУП… собственно, так оно и было. Скорее всего, граф отругает меня и отправит в Военную академию, но решит проблему с чартером на образование. Главное, я останусь в Нью-Роме с Брутари, а там, возможно, удастся перевестись в Юридический колледж. В конце концов, меня могут зачислить в Военную академию, но я не обязан там учиться по-настоящему. Можно прикинуться больным или еще что-нибудь…» На этой оптимистической мысли Кир вскочил с постели и в одних трусах бросился к стационарному комму. Только тут до него дошло, что он не знает номера комма своего отца. В сети он обнаружил лишь официальный номер резиденции графа Ворсмита в Зассадаре. При попытке вызова на экране появился родовой герб Ворсмитов – золотисто-коричневый жук-рогоносец на ярко-красном фоне и включился автоответчик.

Поеживаясь от холода, Кир накинул на себя школьный пиджак и вспомнил, что примерно три года назад Брутари дал ему необычную пластиковую карту. На первый взгляд это был просто маленький серый прямоугольник, но, когда Кир взял карту в руки, на ней проступила цепочка цифр. «С помощью этого ты сможешь связаться со своим отцом, – сказал тогда Брутари. – Но делай это только в самом крайнем случае. Например, если я погибну». Фраза прозвучала несколько мелодраматично, но Кир отнесся к словам оруженосца серьезно. Он догадывался, что отношения между графом Ворсмитом и Брутари далеко не простые. Юноша убрал карту в комнатный сейф, где хранились книга Зелдона и другие дорогие ему вещи. За прошедшие три года Кир ни разу не прикасался к пластику с шифром, но сейчас бросился к сейфу.

Позднее Кир неоднократно удивлялся, какая хочуга его укусила, но в тот момент ему казалось, что он все делает правильно. Когда серая карта оказалась в его руках, юный вор сразу же начал набирать проступившие цифры на терминале комм-сети. На огромном экране снова появился отвратительный жучара, которого сменила почти столь же отвратительная лысая голова яйцеподобной формы.

– Цапис. Топ-менеджер графа Ворсмита, – официально представилось изображение.

«Славам богам, не автомат!» – подумал Кир и сказал:

– Я барон Кир Ворсмит. Я хочу поговорить с графом.

Темные кустистые брови Цаписа поползли вверх, но он справился с собой.

– Подождите, милорд.

Кир в очередной раз смог лицезреть свой родовой герб и, наконец, изображение на экране прояснилось. На Кира со смесью удивления и раздражения смотрел невзрачный седовласый человек, отдаленно похожий на Брутари. Юноша с трудом узнал родного отца.

– Ты!? Какого Аримана? – рявкнул Ариэль Ворсмит после продолжительной паузы. Кир понял, что отец тоже узнал его не сразу. По мере того, как младший Ворсмит сбивчиво докладывал старшему о событиях своей жизни, граф заметно мрачнел. По некоторым признакам Кир догадался, что отец не вполне трезв, но отступать было поздно. Закончив свой рассказ, молодой человек почувствовал, что сделал что-то не то. Граф слегка покачнулся и бросил сыну: «Хорошо, я разберусь». Экран погас.

Заснуть в ту ночь Киру так и не удалось. Он долго расхаживал по своей комнате, ложился в постель, снова вставал. Почувствовав голод, юный аристократ заглянул на кухню, где нашел плитку шоколада и полупустую бутылку красного вина. Вернувшись в свою комнату, Кир испробовал добычу. Горько-сладкий шоколад и терпкое вино показались ему подходящим сочетанием. Но, когда восходящее солнце окрасило окружающие дома в розовый цвет, Киру внезапно стало жутко. Раньше он никогда не страдал от бессонницы, хотя часто ложился поздно. Почему-то ему всегда представлялось, что ночь – это естественный барьер между прошедшим днем и наступающим. Сейчас летняя ночь без сна пролетела слишком быстро. Впервые в своей короткой жизни Кир осознал, что никакого барьера нет. То, что казалось ему большим, далеким и светлым будущим на самом деле постоянно утекает сквозь него безумным хаотичным потоком. «А может, у меня нет никакого будущего? И вообще ни у кого нет? Может, мы все просто падаем в темную бездонную пропасть, из которой никто не возвращается?» Кир ощутил легкое головокружение и шлепнулся на свою узкую кровать. Пустая бутылка из-под вина, опрометчиво брошенная на сбившееся одеяло, вернула его к реальности материального бытия. Кир швырнул бутылку на пол, потер пострадавшую в очередной раз ягодицу и, наконец, почувствовал желание уснуть. Вскоре, с головой завернувшись в одеяло, юноша погрузился в блаженное беспамятство.

Кир очнулся после полудня неожиданно бодрым и в хорошем настроении. За окном голубело небо, и ярко светило солнце. Ночные тревоги показались Киру глупыми и смешными. Не потрудившись одеться, юноша открыл тяжелое окно и с удовольствием вдохнул сравнительно свежий воздух Нью-Ромы. Было по-летнему тепло, но жара еще не началась.