Игра втемную

– Ясный красный. Один мой знакомый наркоман за такую дозу свободно может пришить.

– А один мой знакомый таможенник за такую дозу может и посадить. Таможня скоро, что, не соображаешь?

– В кармане нашел? – наконец проснулся окончательно Иван.

– В кармане.

– А в другом кармане смотрел?

– Твою мать! – я бросился перетряхивать остальные карманы куртки.

– И в сумке посмотри! – сказал Носалевич.

– А ты в своих не хочешь посмотреть?

– Ясный штуцер, – сказал Носалевич и стал тщательно проверять свой багаж и вещи.

Результаты были весьма обнадеживающие. У себя в сумке я обнаружил еще пять таких пакетиков. Один из них был вложен в паспорт, и если бы я стал его предъявлять, то сцена была бы еще та. И Носалевич, и его багаж были девственно чисты.

На всякий случай мы тщательно проверили все полки и почти каждый сантиметр пола. Чисто.

– У тебя есть тайные доброжелатели, – сказал Носалевич. – Такие подарки тебе делают – просто умираю от зависти. Мой знакомый наркоман…

– Если мы сейчас это добро куда-нибудь не выбросим, то своего знакомого наркомана ты увидишь еще очень не скоро. Я ведь скажу, что мы вместе все это везем.

– Доверься мне, – сказал Носалевич, сунул пакетики в карман белых джинсов и убыл в сторону туалета.

Вернулся он минут через пятнадцать, тщательно вытер мокрые руки и лег на свое место.

– Все в порядке? – спросил я.

Носалевич помахал в воздухе рукой и закинул ногу на ногу.

– Я умен и быстр, – заявил он. – Я успел все завершить до того, как проводник закрыл сортир перед въездом на границу. Так что скоро таможня.

И мы стали ждать таможенников с пограничниками. Если все шло как положено, то нам предстояла встреча с российским таможенником, через некоторое время, с украинским пограничником. Чтобы успокоиться, я попытался читать, но получалось это слабо. И даже не просто слабо, а вообще не получалось. Как бы тщательно мы ни обыскали купе, никто ведь не мог гарантировать, что проклятый порошок не лежит где-нибудь еще. И ведь никому ничего не докажешь. Во мне плескалось столько адреналина, что я даже не попытался решить, откуда все это взялось. Просто сидел и тупо ждал контроля. И только когда в коридоре послышался разговор таможенников, наступило спокойствие.

– Ко мне как-то менты прицепились, им показалось, что снял что-то секретное. Пришлось в видеокамере специально для них пленку засвечивать.

– С ума сошел? – спросил я и от неожиданности перестал думать о контроле. – Видеопленку засвечивал?

– Ага, вынул кассету, открыл крышку. Сержант был безумно счастлив.

– Здравствуйте, – сказал появившийся в дверях таможенник и быстро скороговоркой перечислил то, что мы не имели права везти через границу. – Откройте сумки.

Я открыл свою, продемонстрировал ее содержимое и собрался было сумку закрыть.

– Что у вас за бумаги? – неожиданно спросил таможенник.

– Рабочие записи, личные записи, а что?

– Разрешите взглянуть, – потребовал таможенник и позвал из коридора своего коллегу. – Вы знаете, что нельзя вывозить из страны некоторые виды информации.

И таможенники углубились в изучение текстов. А я смотрел на них, у меня по желудку ползало нечто ужасно холодное, просто ледяное. И слабость стала разливаться по всему телу, когда я вспомнил, что мой желтый конверт остался у Святослава, а его меморандум разлетелся где-то по Подмосковью. А остальные бумаги пусть они читают на здоровье. Когда официальные лица перевернули последнюю страницу, на их официальных лицах ясно проступило некоторое неудовлетворение и они перевели взгляд на Носалевича. Иван же, пока контролеры перетряхивали меня, выложил все из своих сумок в один ряд на полке. Сам встал рядом во фрунт. Когда таможенники обернулись к нему, Носалевич широким гостеприимным жестом пригласил их к своим вещам.

– Не стесняйтесь, ройтесь как в своем. Бумаг, извините, нет – по причине полной неграмотности. Могу предложить только туалетную.

И таможенники ушли.

На украинской стороне проблем не возникло никаких. Мы позавтракали остатками ужина. У Носалевича настроение было просто великолепное, а я был погружен в самые мрачные мысли.

То, что таможенники у меня искали бумаги Святослава, ни малейшего сомнения не вызывало. Я далеко не первый раз езжу через границу, и впервые кто-то из людей в форме поинтересовался содержанием рукописей. И мое воображение было совершенно бессильно представить себе, что произошло бы со мной, если бы меморандум Святослава оказался у меня. А если бы он успел передать мне копии документов? Я представил себя в роли украинского шпиона, арестованного российскими спецслужбами. «Кто дал вам эти документы?» – спросили бы у меня. И что бы я им ответил? Святослав, по фамилии Иванов, редкая такая русская фамилия. Где живет – не знаю. Работает, кажется, в телекомпании «ВИД», хотя в документы я не смотрел. Интересно, думал я, а в российской Службе безопасности пытают или нет? Вспомнил старый, еще студенческий анекдот. Кто-то из офицеров военной кафедры, не получив от студента ответа на вопрос о тактико-технических данных пистолета Макарова, громогласно заявил: