Играем реальную жизнь в Плейбек-театре

Однажды я наблюдала, как довольно неопытная плейбек-команда прорвалась на новый уровень мастерства, на этот уровень их вывело великодушие. На репетиции Тим выглядел озабоченными и печальным. Его пригласили рассказать историю, если он хочет, и Тим сказал, что сегодня исполнился год с тех пор, как его сестра погибла насильственной смертью. Он рассказал о своей борьбе между будничными обязанностями и желанием полностью погрузиться в свое горе в одиночестве. Из чувства любви и заботы о нем актеры изобразили его историю на таком уровне эстетического изящества, аутентичности и бережности, которого они еще никогда не достигали. В конце актриса, игравшая рассказчика, вырвалась из рук актера, который олицетворял чувство ужасной потери Тима. Она вошла в личное пространство театрального монолога со слезами на глазах: «Не знаю, приду ли я к тому, чтобы идти дальше». Никто не попытался ответить ей. Никто не попытался утешить Тима в его горе. Актеры оставили эту последнюю линию, просто выражающую его боль неразрешенной, какой она и была.

РАБОТА В КОМАНДЕ

Многие факторы, которые мы уже рассмотрели в этой главе, сыграли свою роль в достижении успеха в этой сцене. Выразительность и спонтанность актеров позволила им полностью войти в те роли,на которые они были выбраны, хотя некоторые из ролей были нелегкими. Они ясно почувствовали суть переживания Тима и смогли выразить это в форме истории. Присутствовал также еще один важный фактор - способность команды работать в творческом союзе друг с другом.

Часть задачи импровизации состоит в том, чтобы иметь мужество действовать под влиянием своих собственных импульсов и вдохновения, даже когда тебе хочется отказаться от них или сдержать их. Но ты также несешь ответственность за импульсы и вдохновение всех остальных. Кейт Джонстон описывает эту диалектику в терминах предложений, которые либо принимаются, либо блокируются. Когда перед вами нет ясности черно-белых тонов сценария, действие может продолжаться, только следуя за сериями предложений. В Плейбеке, в отличие от некоторых других форм импровизации, мы, по меньшей мере, знаем сырой набросок истории. Однако мы не знаем точно, как она будет развиваться, до тех пор, пока все не случится само собой. В только что описанной сцене один из актеров, Дэннис, начал свое действие с телефонного звонка Анжеле - актрисе, играющей рассказчика: «Дззынь! Дззынь!» Чтобы ни думали другие актеры о том, как должна начаться эта сцена, они были вынуждены принять предложение Дэнниса о телефонном звонке. Если бы Анжела проигнорировала это и начала бы действовать своим собственным путем, она бы заблокировала предложение, и в результате было бы не только смятение, но и чувство застрявшей, неизрасходованной энергии.

Каждый новый шаг в сцене - это своего рода предложение. И каждое предложение - это проверка готовности актеров к принятию. Часто самым сложным предложением бывает завершающее действие, которое обычно совершается актером, исполняющим роль рассказчика. Сможете ли вы, находясь в поддерживающей роли, принять это как последнее слово? Сможете ли вы развить свой слух так, чтобы уловить эту тонкую модуляцию завершения? Как только вы научитесь слышать ее, этот момент станет практически безошибочным.

ГОЛОС И РЕЧЬ

Основные инструменты актера традиционного театра - использование голоса, тела, пространства - также важны в Плейбек-театре. Для плейбек-актеров, большинство из которых не имеют навыка театральной игры, обучение тому, как использовать голос, в большей степени относится к уверенности такого использования, чем к определенным техникам. Амбивалентность неопытного актера часто проявляется в его практически неслышном голосе: «Я здесь на сцене, но, пожалуйста, не обращайте на меня внимания».

Одно из упражнений, которое помогает преодолеть такую стеснительность, начинается с того, что участники выстраиваются в две линии, друг напротив друга. Линии находятся очень близко друг к другу. Один ряд просят начать диалог с другим рядом участников. Этот разговор не обязательно должен быть глубоким, он вообще может не иметь смысла. Наконец, получается так, что каждый на линии ведет диалог с кем-то из другой линии, разговор при этом очень спокойный. Затем мы делаем шаг назад, и диалог повторяется, только уже чуть громче. Этот процесс продолжается до тех пор, пока линии не расходятся максимально далеко в пространстве, так, что приходится кричать во весь голос, чтобы тебя услышали во всей этой какофонии. Но теперь каждый участник не только орет, но и активно жестикулирует, включая все свое тело в попытку коммуникации. Затем ведущий просит отдельно каждую пару прокричать свой диалог по очереди. Актеры все еще находятся под влиянием всеобщего группового крещендо, их самосознание временно отсутствует. «Скажи своей собаке, чтобы отстала от меня!» - орет первый участник. «У меня картошка сгорела!» - вопит его партнер. И т.д.