Играй!

– Видишь, Джексон занят, – добродушно улыбнулся Гарри. – Давай, быстрее соединим столы, быстрее вернешься в свою пещеру.

– Еще раз назови так кухню, и я клянусь, – угрожающе прорычал Оскар, и трусливый Марк содрогнулся.

– Он еду нам готовить будет? – обеспокоенным шепотом поинтересовался он у Томаса. – А вдруг отравит?..

Теодор с интересом следил за их беззлобными пререканиями, стягивая с себя шарф и куртку, но потом его внимание привлек Кристофер. Он запутался в шарфе и теперь смешно морщил нос, пытаясь найти нужный конец. Кто вообще дал ему такую огромную вещицу?

– Замри, – приказал Теодор, подходя ближе, и Кристофер послушно застыл, круглыми глазами глядя в его лицо. Щеки у него покраснели от мороза, а губы, в отличие от губ Теодора, были влажными от бальзама и совсем не потрескались. Теодор разматывал шарф гораздо медленнее, чем позволяли приличия, наслаждаясь смущением Кристофера. Потом он стянул с него шапку и отошел на два шага. – Вот и все.

Кристофер посмотрел на него с какой-то странной эмоцией во взгляде, бездумно приглаживая пушистые растрепанные волосы. Потом вздрогнул, будто просыпаясь, торопливо снял куртку и забрал вещи из рук Теодора, засовывая их в рукав. Он повесил куртку на один крючок с пальто Юты и проскользнул за стол быстрее, чем Теодор успел еще хоть что-то сказать.

Но он занял для него место, пусть и упрямо прятал взгляд, когда довольный Теодор сел рядом.

Сначала принесли напитки – мистер Уилсон заказал для всех газировку, а себе безалкогольное пиво, и они болтали, пока ждали свое мясо и закуски: обсуждали, что еще нужно подготовить к премьере, когда стоит начать рассылать билеты, как рассадить гостей. В кафе кроме них почти никого не было, только парочка в дальнем конце да двое друзей, поэтому они не боялись быть шумными. Джексон иногда включался в их разговор, неизменно всех смеша фразами настолько глупыми, что они казались почти гениальными, потому что ему особо нечего было делать. Гарри, когда подходил к столу, раскладывая на нем приборы и мисочки с закусками, тоже вставлял что-то свое.

– Откуда вы знаете их, мистер Уилсон? – с интересом спросил Марк. Все взгляды тут же обратились к учителю, потому что любопытно было всем, – видно было, что сотрудники кафе были с ним в хороших отношениях, а раньше с друзьями мистера Уилсона им встречаться не доводилось. А потому эта часть жизни любимого учителя была очень интересной.

Мистер Уилсон засунул в рот кусочек курицы из салата и показательно долго жевал, избегая ответа. Когда тянуть дольше стало невозможно, к столу подошел Гарри с тарелкой готового мяса и спас его от необходимости рассказывать.

– Мы учились в одном университете, – ответил он, улыбаясь. – Джон на два года старше меня и на год старше Оскара. Оскар его терпеть не мог.

Мистер Уилсон подавился своей курицей, а ребята прыснули со смеха.

– Да я был самым популярным в университете! – возмутился учитель, откашлявшись. – И водился с вами, неудачниками.

Что-то это Теодору напомнило.

– Поэтому он тебя и ненавидел! – прокричал со своего места Джексон.

– Ваш учитель был ужасно самовлюбленным, – подмигнув Марку, сообщил Гарри, ловко открывая новые бутылки с газировкой.

– Я и сейчас такой, – фыркнул мистер Уилсон. – Мое прекрасное лицо меня оправдывает.

– На твоем лице соус, хрюша, – рассмеялся Гарри, уходящий на кухню и провожаемый восхищенными взглядами школьников.

– Кажется, я влюбилась, – мечтательно протянула Лиззи, подперев щеку рукой и глядя вслед симпатичному мужчине.

– Мое сердце разбито, – апатично признался с аппетитом жующий мистер Уилсон. Было очевидно, что он не желал отвлекаться от еды, поэтому Джексон начал сам рассказывать о том, как они учились, как потом решили втроем открыть ресторан, в то время как мистер Уилсон предпочел все-таки пойти по стезе преподавания. Он умел говорить увлекательно и весело, хотя ребята догадывались, что без преувеличения его истории не обходились. Мистер Уилсон периодически его поправлял, изображая крайнее недовольство, но по блестящим глазам и приподнятым уголкам губ было видно, что ему тоже весело.

Запах жареного мяса возбуждал аппетит, тепло ресторана после улицы казалось настоящим благословением. Кристофер сидел, плотно прижавшись к Теодору, и сонно моргал, вымотанный сложным учебным днем, репетицией и внезапными слезами. Он не особо разговаривал, только улыбался мягко и довольно, как котенок.

Когда к мясу принесли гарнир, они все напали на еду, и Теодор с трудом умудрился урвать Кристоферу несколько кусочков, заворачивая их в листья салата и поливая соусом.

– Сделай «ам», – протянул Теодор, поднося к нему еду.

Кристофер стрельнул в него хмурым взглядом, но послушно открыл рот.

– Вау, меня сейчас стошнит, ну спасибо, – весело пропел Юта, заметивший неловкую сцену. Кристофер покраснел, пробурчав что-то вроде «пошел ты», а Теодор рассмеялся, показывая ему средний палец.