Играй!

Мужчина подошел ближе, и Теодор вручил Кристофера, который еще и пытался сопротивляться, когда его забирали, с рук на руки.

– Надеюсь, никаких глупостей ты не наделал, – с ноткой угрозы в голосе пробасил мужчина, и Теодор гулко сглотнул.

Вообще-то, наделал. Просто не в этот раз.

– Сэм, – цокнула женщина. – Отведи Криса в его комнату, не нужно тут строить из себя невесть кого! – потом она снова обратила на Теодора сияющий от любопытства и непонятно откуда взявшейся радости взгляд. – Теодор, спасибо тебе еще раз, ты очень мил. Обязательно заходи к нам как-нибудь на чай.

– Обязательно, – улыбнулся Теодор, заглядывая за ее спину. – До свидания! Кристофер, пока!

– Тео!.. – хныкал Кристофер, пока дядя вел его в комнату. – Тео, обещай, что…

Но что именно обещать, Теодор не услышал – женщина уже закрыла дверь. Судя по всему, они были хорошими и добрыми людьми, и вряд ли Кристоферу грозило что-то серьезнее утренних нотаций, поэтому он был спокоен.

Спустившись с крыльца, он вызвал такси до дома. Руки болели, его немного пошатывало, но на лице играла такая широкая улыбка, что становилось страшно, что оно вот-вот треснет.

И ему даже начало казаться, что у них все может получиться. Теодору стоило просто признаться, что тогда это был он, встретить последствия, перешагнуть через свои страхи.

Потому что если Кристофер тоже испытывает что-то к нему, то все остальное ему нипочем.

По крайней мере, так он думал.

6

– Молчи, – предупредил Кристофер, приоткрывая один глаз, чтобы посмотреть на подходящего к нему Теодора. – Серьезно, просто молчи.

Он сидел за самым дальним столом в библиотеке, зарывшись в книги, но ничего не читал – просто прятал в них лицо. Он бы не сказал, что переживает невыносимое похмелье, но ему определенно было не прикольно, а еще тетушка прожужжала все уши об очаровательном парне, который принес его вчера домой. Память у Кристофера даже после маленькой дозы алкоголя отшибало напрочь, а учитывая то, что тетушка несколько раз повторила слово «очаровательный», домой его притащил явно не Юта. Следовательно, это был Теодор. Кристофер боялся даже думать о том, что мог ему наговорить или сделать, пока они были наедине. И поэтому прятался от него в библиотеке.

Очевидно, тщетно.

Теодор расплылся в хитрой улыбке, присаживаясь напротив распластанного по столу Кристофера и подпирая щеку кулаком.

– Ну что, гроза вечеринок, – вкрадчиво начал он, – алкогольный герой всех мокрых снов. Настоящий пивной альфа. Как ты себя чувствуешь?

Кристофер едва слышно застонал, пряча пылающее лицо в ладонях. Теодор смотрел на него с нежностью, спрятанной за весельем. Кристофер милый. Такой невыносимо милый, как будто пушистый зайчонок, зарывающийся носом в лапки. Ну, за исключением того, что он мог ударить, если это озвучить. Поэтому Теодор крепко прикусил губу, чтобы случайно не выдать мысли вслух.

– Ты пришел издеваться надо мной, да? – с глухой обидой спросил Кристофер, приподнимая голову и утыкаясь подбородком в сложенные ладони.

– Нет, малыш, – Теодор щелкнул его по круглому носу, отчего тот смешно поморщился. – Я пришел позвать тебя на свидание.

Судя по всему, Кристофер прикусил язык, потому что высунул кончик наружу, болезненно шипя и глядя на Теодора огромными круглыми глазищами, как будто впервые увидел. Теодор приподнял уголок губ в ухмылке, от которой, он знал, все сходят с ума.

– Фто ты фкафал? – промямлил Кристофер, потом засунул, наконец, язык в рот и повторил громче и возмущеннее: – Что ты сказал?!

Теодор притянул одну из тетрадок Кристофера, со скучающим видом пролистывая исписанные формулами страницы.

– Ты же сам меня об этом попросил вчера.

За этими словами последовала оглушительная тишина, и Теодор едва сдержал ухмылку. Поднял на ошарашенного Кристофера пристальный взгляд и прищурился.

– Не помнишь?

Кристофер хлопал ресницами, как компьютерная голограмма, не произнося ни слова. Теодор почти видел миллион знаков вопроса и ошибку четыреста четыре, которую выдавала его маленькая кудрявая голова.

– Не помнишь, – с показным разочарованием сделал вывод Теодор, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. Все-таки чему-то он научился в актерском кружке.

Кристофер стушевался под темным взглядом, нервно сцепляя ладони. Его щеки порозовели. Он был так не похож на обычного себя – спокойного, невозмутимого. Его растерянность и сомнения можно было потрогать. Теодор же, наоборот, теперь рядом с ним чувствовал себя собой.

Они молчали некоторое время, пока Кристофер собирался с духом, чтобы выдохнуть едва слышно:

– Я признался тебе в любви?

Теперь пришла очередь Теодора давиться воздухом. Кристофер смотрел со смесью обеспокоенности и стыда во взгляде на то, как он пытался откашляться, мгновенно теряя всю свою показательно внушительную доминантную ауру.

– А ты… – Теодор перевел дух, вытирая слезящиеся глаза, – собирался?

Кристофер подозрительно покраснел, но сам только повел плечом.

– Не собирался. Но мог. У меня отсутствует фильтр между мозгом и языком, если я выпью. Да и мозг, в принципе, сам по себе тоже отсутствует…