Играя на струнах души

Я встаю слишком быстро и качаюсь на ногах, используя стол для поддержания вертикального положения. Придя в устойчивое положение, отталкиваюсь и бегу к музыкальному автомату, пока меня не сдуло порывом ветра. Засовываю в приемник пятидолларовую купюру и просматриваю музыкальный ассортимент, задерживаясь на музыке, которую слушал мой отец.

E9: All Out of Love группы «Эир Сэплай»

G2: Every Rose Has Its Thorn группы «Поизэн»

— Люблю эту песню, — говорю я себе и вбиваю J6: Love Stinks группы «Джей Джеилс Банд». D12: Pictures of You группы «Кеур». F3: I Hate Myself for Loving You группы «Джоан Джэтт и Блекхёртс». E5: Don't Go Away Mad группы «Мотли Крю».

— Осталось три, — говорит Пол слишком близко к моему уху. — Дай мне выбрать. — Он обхватывает меня, прижимаясь передней частью своего тела к моей спине.

Выскальзываю из его объятий и ухожу от музыкального автомата. Я немного пьяна, и у меня сейчас нет настроения для мужчин. Вообще никакого настроения. Я возвращаю себе свой напиток, и когда через динамики играет моя первая песня, несколько человек в баре освистывают меня. Может быть, у подборки и есть депрессивная тема, но к черту их. Они не живут в моей голове, и сейчас мне нужно слушать музыку, которая говорит с моей душой.

Я допиваю остатки колы. В голове легкость, а тело как будто плывет. Я раскачиваюсь в такт Брету Майклзу, когда он напевает о ковбоях и грустных песнях.

— Хочешь потанцевать? — говорит Пол.

Я прищуриваю глаза, чтобы сфокусироваться.

— Почему ты постоянно появляешься, где бы я ни была?

Он кажется немного обиженным, но мне все равно. Сегодня я нахожусь далеко за пределами своего фильтра.

— Почему ты все время убегаешь?

Я начинаю припев песни, напевая в соломинку своего пустого бокала.

— Тебе нужно сбавить обороты. — Его горячее дыхание касается моего уха. — Иначе твой отец узнает, что ты навеселе.

Я отшатываюсь.

— Я могу о себе позаботиться, спасибо. — Я поворачиваюсь к нему спиной, как раз когда включается Love Stinks.

Завсегдатаи бара, похоже, одобряют эту песню, так как все они пьяно подпевают ей. Я замечаю, что отец смотрит на меня из бара, и убедительно машу ему рукой, подпевая при этом. Кажется, он купился и возвращается к своему разговору. Решив, что выиграла немного свободного времени, я начинаю танцевать. Не на танцполе — в конце концов, это дайв-бар — а на свободной площадке возле бильярдных столов.

К тому времени, когда зазвучала Джоан Джетт, Пол протягивает мне свежую колу. Я пью ее, не чувствуя алкоголя и благодарная за прохладу, потому что от всех этих пений и танцев я вспотела.

Дикси трясет задницей, подпевая вместе с тем, как надирает задницу Лекарю в бильярде, и даже Медведь и Бикер выкрикивают слова песни во всю мощь своих легких.

Я не могу сказать, когда это происходит или даже что конкретно происходит. Может быть, если бы была трезва, я бы предвидела, что это произойдет, но внезапно в воздухе происходит какая-то перемена. Как будто каждая моя молекула зажглась электричеством. Электричеством, которое взывает ко мне. Я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Итаном.

— Что он здесь делает? — говорю я себе.

Он, должно быть, читает по губам, потому что уголок его рта приподнимается с одной стороны.

Итан смотрит на меня.

Хотя не смотрел на меня неделями.

Его глаза с таким же успехом могут быть солнечными лучами, потому что, когда парень наблюдает за мной с другого конца комнаты, мое тело согревается.

— Ты в порядке? — спрашивает Пол, отвлекая мое внимание от Итана.

— Да. — Я оглядываюсь назад, туда, где стоял Итан, но его там нет. Мне показалось, что он был здесь? Я смотрю на свою колу. Неужели алкоголь вызывает галлюцинации?

Как будто судьба могла услышать мои мысли, передо мной появляется Итан. Он опускает взгляд на напиток в моей руке, затем изучает мое лицо.

— Хорошо проводишь время?

— О, ты разговариваешь со мной, — выдыхаю я.

Его взгляд становится жестче.

— Можно?

Он не дает мне шанса ответить, прежде чем взять стакан с напитком из моих рук, сначала понюхав его, а затем обхватив губами соломинку, ту самую соломинку, которую я только что сосала. Что-то в этом кажется интимным, почти стирающим те две недели, что мы не разговаривали.

Парень морщит нос и съеживается.

— Сколько таких у тебя было?

— Один. Это мой второй. — Почему я вообще ему отвечаю? — Не то чтобы это было твоим делом, но в этой даже нет алкоголя.

Он широко распахивает глаза.

— Нет алкоголя? Ты, блядь, издеваешься? Этот стакан на восемьдесят процентов состоит из рома.

— Что? Я ничего не почувствовала.

Я слышу ленивую протяжность в собственном голосе, выдающую меня. Не думая, я поворачиваюсь к Полу.

Он опускает подбородок.

— Засранец-Питер заказывал тебе выпивку? — Итан ставит стакан с моим напитком на ближайший столик и протягивает мне бутылку воды, которая была у него в другой руке. — Ты такая чертовски наивная.