Играя с огнем

Наоборот, я завидовал ее силе. Я бы не смог пережить и половину того дерьма, которое она перенесла и вопреки которому продолжает жить.

Черт, я даже с родителями поговорить до сих пор не мог, не покрывшись сыпью.

Теперь вина за то, как я поступил с ней в столовой, снедала меня заживо как огонь, в котором погибла Обри.

– Ну ты и идиот, – покачал головой Ист.

Он нарезáл круги по городу, вцепившись в руль так, словно собирался выдернуть его и выкинуть в окно. Мы катались так уже час. Я сидел рядом с ним в его «Тойоте» и упивался истинной величиной своей тупости.

– В универе полно крыс. Я не мог допустить, чтобы Эпплтон узнал про Грейс и добрался до нее. – Я упрямо уставился вперед, напоминая себе, что нужно, черт возьми, дышать.

– Болван, Эпплтон хочет не твоей девушке навредить, а тебе.

– Он уже избивал женщин.

– Это была его девушка, – возразил Ист.

– И ты думаешь, что Грейс, которая ему вообще никто, ничто не угрожает, тогда как матери его ребенка нет? Не говоря уже о том, что один из его мальчиков на побегушках предупредил: он знает, где живет Грейс.

Я упомянул про происшествие на перекрестке, когда парень на «Харлее» высказался про Техас.

– Тогда зачем ты согласился на бой? – прорычал Ист.

– Я согласился до того, как замутил с Грейс.

– Почему не отказался?

– Да твою мать, он мне не позволил! – заорал я. – Ты каким местом вообще слушал, когда я тебе сто пятьсот раз рассказывал?

– Почему ты не рассказал ей правду? – продолжал давить Ист, и вот тут я официально слетел с катушек.

– Потому что у нее и без моего дерьма полно проблем!

От моего раскатистого рева затряслась машина. Я даже Исту не всю правду рассказал. Правду, в которой мог признаться только себе. Я знал, что Грейс расстанется со мной, и у нее есть на то полное право. Право сбагрить меня до того, как ситуация станет в десять раз хуже. Во лжи любимому человеку нет никакого благородства, но я давно уже понял, что любовь вынуждает идти на безумные поступки.

Истон снова замолчал, что порядком раздражало, а я перевел дыхание и уперся взглядом в скучный вид желтых домов в стиле ранчо, водонапорной башни и кактусов.

Может, если бы не прошлое с Обри, я бы так не впадал в паранойю за любимых людей. Но Обри умерла, и моим основным приоритетом стала безопасность Грейс, даже если от моего поступка меня выворачивает наизнанку.

Даже отъезд не изменит ситуацию. Как раз напротив – я оставлю Грейс без защиты в одном городе с этим уродом, Кейдом Эпплтоном.

Я уже смирился с тем жутким фактом, что люблю ее.

Люблю той самой любовью, от которой закатывал глаза, когда видел ее в кино и сериалах. Сила этой любви пугала меня до усрачки, потому что я даже не думал, что таковое возможно с человеком, который не связан со мной кровным родством.

Я постоянно о ней думал.

Хотел дотронуться.

Гадал, о чем она думает, где находится, чем занимается.

Эта не та любовь из сказок, потому как я знал, что смогу прожить без Грейс Шоу. Расставание меня не убьет. Во всяком случае, физически. Я просто снова стану тем жалким ослом, каким был до того, как влюбился в нее.

Но и живым не буду. Не по правде. Я буду зря тратить кислород, естественные ресурсы, зря занимать место и не так уж тайно желать смерти.

Когда я это понял, меня как холодным душем облили.

С Грейс я не хотел умирать.

Я хотел жить. Смеяться. Любить.

Встречаться с ней и кусать ее за шею, слушать ее рассказы о спектаклях, фильмах девяностых, слушать, как она с пеной у рта защищает сумки на поясе.

Я несколько месяцев уже наслаждался жизнью, даже кайфовал от нее, и сам этого не осознавал.

Я больше не хотел умирать.

Где-то по пути мысль о том, чтобы набрать скорость и скинуться с байка, перестала меня прельщать. Я больше не представлял, как было бы хорошо спрыгнуть с утеса. Я перестал выходить на ринг, желая, чтобы придурок напротив нанес удар, от которого бы у меня остановилось сердце.

И причиной тому стала Грейс «Техас» Шоу.

– Все равно не понимаю, почему ты просто не сказал ему, что бой не состоится, – сердито засопел Ист. – Чем Эпплтон мог принудить тебя к бою?

– Да легко. Своими пакостями. Договорившись с Техас, я пошел к Максу и сказал ему, что сливаюсь. Макс ответил, что попробует утрясти дело, и с того момента Эпплтон всеми своими действиями начал добиваться, чтобы бой все-таки состоялся. Он угрожал, потом меня подстерегли в фургоне и сбили на перекрестке, пока я ехал домой. У Кейда везде глаза. Он хочет видеть меня на ринге – и не целым куском.

– Вот черт. – Истон почесал щетину.

– Ага.

– Ну, даже если ты не будешь с Грейс – что, кстати, я считаю разумным решением, учитывая, что она ни за что не примет твою жалкую задницу обратно после того публичного унижения, что ты ей устроил, – я все же думаю, тебе стоит объясниться. Своего ты добился. Все на планете Земля знают, что вы не встречаетесь. Теперь пора попросить прощения.