Играя с огнем

Я закрыла окно с сайтом «С заботой о вас», страничку которого просматривала, и откинулась на спинку стула.

Марла поморщилась.

– Безуспешно, да?

Я хрустнула пальцами и покачала головой. Врать бессмысленно. Думаю, Марла и сама понимала, как нелегко будет найти ей замену, но я не готова к очередной лекции под названием «Найди дом престарелых».

– Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.

Марла кивнула, вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Ага. Дела плохи. А ведь бабушка только начала снова нормально питаться, поняв, что ей не удастся вечно протаскивать к себе перекус.

– Я должна тебе кое-что сказать. – Марла смущенно присела на край кровати.

– Да?

– Старая ведьма отказывается выходить из дома. Ей не хватает физической активности. Думаю, у нее депрессия.

– Депрессия? – повторила я.

– Ну да, хандра. Или как там ее называют психиатры. Не думаю, что это просто период такой. Эта черная полоса сама по себе не уйдет, милая. Я не раз видела, как это происходит с моими родными ее возраста. Ей нужны лекарства. Серьезные.

«Да ну», – хотелось закричать мне, пока горло не пересохнет. Я не могу просто взять и затащить ее к врачу.

Но я лишь привычно улыбнулась и кивнула.

– Спасибо, Марла. Я этим займусь.

Через несколько дней профессор Макгроу снова вызвала меня к себе в кабинет.

– Я вас не задержу. – Она влетела в тесный кабинет, и меня обдало узнаваемым шлейфом ладана и меда. Профессор села напротив и сцепила пальцы в замок.

– Мисс Шоу, в этом семестре я решила не давать вам отсрочку по практической части экзамена. Так что вам придется найти себе роль в «Трамвай “Желание”» и все-таки выйти на сцену. Иначе вы завалите мой предмет в этом семестре. Мистер Финли в курсе ситуации. Я поговорила с ним, и он сказал, что найдет выход из ситуации. Мне жаль, Грейс, но считайте это с моей стороны услугой. Вы должны взглянуть в лицо своим страхам и двигаться вперед. Выйдя на сцену, вы станете свободной. Что бы с вами ни случилось… – она покачала головой и закрыла глаза. – Не позволяйте этому влиять на ваше будущее. Или останавливать. Тревога – алчное чудовище. Вскормите его – и оно будет расти. Заморите голодом – и оно умрет. Это мое окончательное решение. Мне жаль.

Вечером того же дня мне предстояла смена с Уэстом. Работа с ним бок о бок меня не прельщала, но, чтобы увильнуть, пришлось бы рассказать Карли о случившемся на ужине, а я не готова в деталях пересказывать эту унизительную сцену.

Уэст весь вечер странно себя вел. Время от времени пялился на меня, витал в облаках, открывал рот, чтобы что-то сказать, но передумывал. Я хранила молчание и прерывала его лишь односложными просьбами по работе. Когда наступало затишье между потоком покупателей, я брала телефон и искала сиделок для бабушки. А еще смотрела на готовое сообщение, ждущее отправки Крузу Финли.

Привет. Это Грейс Шоу. Еще есть возможность запрыгнуть в последний вагон и получить роль в спектакле?:)

Под конец Уэст выпалил:

– Слушай, извини, ладно? Господи боже. – Он прорычал, как будто я осыпала его молчаливыми обвинениями. – В общем, думаю, может, нам лучше больше не тусить вместе.

Я даже не стала поднимать голову от телефона.

Уэст всю неделю меня игнорировал, чтобы принести убогое прощение такой заезженной фразой?

– Да я вообще тусоваться с тобой не собиралась, – соврала я, смотря в телефон.

– Ладно, согласен. Хорошо.

Уэст кивнул сам себе. Впервые за все время нашего знакомства он выглядел немного не в своей тарелке. Можно даже сказать, несчастным. Уэст протянул мне мизинец, закрыв им экран.

– Мир?

Я отвернулась от него, даже не удосужившись пожать его палец.

Холодная война все же война.

Уэст

После приезда мамы неделя тянулась, как склизкий монстр, вылезающий из сточной трубы.

Стоило матери вернуться в Мэн, как возобновились ее ежечасные звонки и в среднем по два письма в день. Она тысячу раз извинилась. За то, что приехала без предупреждения, стащила с Грейс кепку, закидала вопросами и отправляла слишком много писем. Она взяла на себя ответственность за все случившиеся с нами события с тех пор, как мне исполнилось семнадцать. Пыталась объяснить. Но это было ни к чему. Ущерб уже нанесен. Я продолжал отправлять деньги, но на звонки не отвечал.

Дела шли все хуже и хуже. Пока я не увидел мамино лицо, то мог притворяться, что у нас все нормально. Но после скандала за ужином нельзя отрицать, что от моей семьи ничего не осталось, все прогнило до корней. Прогнило, испачкано и непоправимо.

А в довершение еще ситуация с Техас.

Не со штатом, а с девушкой.

Хотя, черт возьми, в этом штате стало еще жарче.

Я налажал с Грейс не только в тот день, когда выгнал ее из дома, но и еще спустя парочку, когда даже не мог смотреть ей в лицо. Я сгорал от стыда.