Играя с Судьбой (СИ)

Я выговаривался, чувствуя, что, несмотря на действие форэтминского, у меня мерзнут пальцы, и что кровь прилила к щекам.

— Рокше, будет война. Если Иллнуанари получит Рэну и разместит здесь свой флот, под ударом окажутся все до единой планеты Лиги. Если будет уничтожена Лига, Эрмэ не станет церемониться с нами. Все умрем или станем рабами. Что тебе больше по вкусу?

Мальчишка сжал кулаки, поднялся с дивана, прошел по комнате. Копируя меня потянулся было к бутылке. Я рассмеялся:

— Водичкой разбавь. Поплывешь без привычки.

Рокше выругался, отпрянул, вновь посмотрел мне в глаза:

— Знаешь, я буду драться и лучше сдохну, чем…

— Вот и я так же, рыжий. Нет другого выхода, как идти на поклон к лигийцам. В одиночку — что у нас, что у них, никаких в общем-то шансов. Вместе, может быть, уцелеем. Зная что нас поддержат, помогут, можно попытаться выдрать из рук Анамгимара Рэну. Хотя само по себе это не решит всех проблем.

Рыжий снова плюхнулся на диван. Сцепил руки в замок, посмотрел на меня исподлобья.

— Арвид.

— Да?

— А с чего Совет решил, что Стратеги поверят и согласятся?

Я усмехнулся. Что ответить? Рассказать, как пять десятков лет тому назад совет принимал посла, выслушал предложение и решил не говорить ни «да», ни «нет»? Тогда беда еще не стучала в двери. Пятьдесят лет назад казалось — пока мы платим дань и не протестуем — бояться нечего, ведь жили же так наши предки.

— Пятьдесят лет назад заключить союз предлагали сами Стратеги.

Тишина повисла вновь: плотная, осязаемая. Рокше, задумавшись, смотрел в пустоту перед собой. Мне отчаянно хотелось напиться. Так, чтобы начисто забыть обо всем.

Я посмотрел на бутыль, где на самом дне оставалось немного вина: едва ли больше, чем половина стакана. Слишком мало чтобы напиться до полной отключки, но вполне достаточно, чтобы завтра колоколом гудела голова. Впрочем, глотком больше, глотком меньше — какая разница? Я допил содержимое, уронил бутыль на пол.

— Все понял, рыжий? — несмотря на кураж голова была чиста, словно стеклышко. — И прими за добрый совет, а не за желание подставы рекомендацию: сожги ты контракт, под которым красуется подпись Алашавара. Не приведи Судьба, попадет в руки подручных Эльяны. Что в таком случае будет, я даже гадать не хочу.

Рокше кивнул, уловив, что мне не до шуток.

— Сожгу. А твой экземпляр?

— Свой я спалил еще на Ирдале.

Тишина. Несколько долгих минут тишины… Рокше молчит, видимо, думает. Вот и хорошо. Вот и ладненько — пусть думает, ему есть над чем. Как и мне.

Эльяна от меня не отступится. В сказку, о том, как я потерял камушек, он не поверил. С потерей пришлось смириться, но… разговор тет-а-тет, он постарается мне подстроить. Точнее, допрос. Хорошо, не сейчас — на Рэне нет проклятых эрмийцев.

Высокородные, будь они прокляты, твари! От этих ничего не утаить! Будь проклят Эльяна — нувориш, баловень Судьбы, презренный выскочка! Чтобы его заживо черви жрали!

— Знаешь, Рокше, — проговорил я, нарушив воцарившуюся тишину, — как покончим с делами на Рэне, нам нужно будет исчезнуть. Быстренько прогуляемся до Раст-эн-Хейм, по полной затарим корабль и — в долгий рейд. Есть идея как совместить приятное с полезным. Авось у Анамгимара возникнет новая головная боль, пока мы с тобой будем болтаться в пространстве. В благодарность за камушек Алашавар дал координаты системы, в которой Ордо нашел флот. Рискнем? Может, Удача нам улыбнется?

— Арвид, ты — пьян, — было последним, что я услышал, прежде чем отключиться.

Глава 16

Встреча с Ордо не далась мне даром. Напряжение и волнение вытянули все силы, уложили снова в кровать. Только и остается что лежать, хлопать ресницами, слушать ворчание свекра-медика, да ждать визитов.

Изредка заходит Лия, приносит цветы, ставит их в вазу на тумбочке у изголовья, садится рядом, дарит несколько фраз ни о чем: Вероэс приказал меня не расстраивать. Два-три раза за день заглядывает Дон. Его визиты недолги: «дела, мама, дела»… Зато неотлучно рядом прислуга — уставшая женщина в простом застиранном платье. Она поправляет подушки, протирает влажной тканью горячий лоб, помогает напиться, приносит еду… Она молода — девочке нет тридцати, я знаю это — но у нее уже поникли плечи, и потух взгляд, словно бунт выжег в ней жизнь, оставив бродить по миру безразличную тень. Она молчалива. «Да, мадам. Нет, мадам», — вот и все что я от нее слышу. Когда приходит Ордо, она старается сделаться совсем незаметной, и тихо, словно мышь, уходит из комнаты. Но Аторис навещает меня нечасто.

Мне не с кем обсудить насколько изменился мир. Большую часть времени я провожу наедине с собой и изматывающим дневным зноем. Ночь не приносит прохлады, но резиденция замирает, затихает, и ветер откуда-то доносит шум — прибой шепчется с берегом.