Играя с судьбой (СИ)

Отмахнуться бы от вопроса, как от назойливой осенней мухи, но нельзя. И так меж нами напряжение, нельзя доводить до того, чтоб заискрило. Другого бы поставить на место труда не составило, но не рыжего. Рокше это Рокше. Уже Эль-Эмрана. И правду ему сказать невозможно.

Ох, и дорого приходится платить за необдуманные действия! А рядом с ним я постоянно чувствую себя идиотом.

— Поиск, — выдохнул я, зацепившись за спасительную мысль.

Поиск и в самом деле меня беспокоил. Где-то там, на втором — третьем плане.

— Неужели так сложно? — усмехнулся парень.

Мне захотелось стереть усмешку с его губ. Не кулаками, нет. Кулаками — это примитивно и глупо.

— Суди сам. Система — тройная. Один из компонентов — черная дыра.

Он присвистнул. Тихонечко. Потер ладонь о ладонь.

Я добавил:

— Элейдж сказал, что в этой системе было уже четыре экспедиции разведки. Пытались найти то, что само легло в руки Ордо. Не нашли. Словно там и не было флота.

Рокше вздрогнул и побледнел.

— Ты об этом говорил с шефом Стратегов?

— Об этом — тоже.

Он опустил взгляд. Я думал — встанет и уйдет, но он неожиданно выдал:

— Неприятный человек этот Элейдж….

И замолк, покусывая губы. Таким, нервным, напряженным я видел его лишь один раз — во время самого длинного нашего разговора с ним еще на Ирдале.

Меня словно пружиной подбросило с кресла. Я сел рядом с ним, положил руку ему на плечо, чуть сжал.

— Что с тобой, Рокше?

Он мотнул головой, прикрыл глаза, я почувствовал, как по его телу прошла нервная дрожь. Подумалось — не ответит. Но рыжий заговорил, прежде отодвинувшись от меня и повернувшись ко мне лицом.

А я опешил. Словно в стоячую воду попал. Куда делся рассудительный выдержанный молодой мужчина? Со мной рядом сидел ребенок: с дорожащими губами, нервный, потерянный, бледный. Точь в точь такой, как в ту страшную грозу на Ирдале…. Мальчишка, пытавшийся быть рассудительным и взрослым.

— Во время беседы с Элейджем, у тебя не возникало ощущения, что ты — марионетка, а он — кукловод?

Я мотнул головой. Кукловод? Бездна! Что это рыжему примерещилось?

Вспомнилась беседа. Ровный выдержанный конструктивный тон. Элейдж знал цену словам и интонациям. Чувствовалась в нем сила. Уважение к себе и собеседнику.

Хорошо мы с ним поговорили. Из торговцев я так говорил только с Олаем Атомом и Хаттами Элхасом. Вот в ком чувствовалась порода! Аристократы до мозга костей. Аристократы духа….

— Рокше, ты бредишь?

Он отодвинулся еще. Взглянул прямо в глаза.

— Нет, но мороз по коже, как вспоминаю. Ты же знаешь, меня перепутали с модификантом на базе. Он взялся разобраться… удостоил аудиенции…

Мальчишка поежился, замолчал, опустил взгляд. С заметным трудом заставил себя заговорить, продолжая:

— Когда он спрашивал, я — отвечал на все вопросы. Не мог молчать. Не мог лгать. Элейдж смял мою волю так, будто у меня ее отродясь не было. Думаю, прикажи он мне убить себя — и я бы убил…. А когда он захотел узнать что-то стертое оноа, я хотел сопротивляться ему — интонациям, взгляду. Не смог. Он вывернул меня наизнанку. А потом сказал охране, что я не опасен.

Покачав головой, я облизнул враз пересохшие губы.

— Брешешь, рыжий!

Рокше вновь уколол меня быстрым взглядом, вскочил на ноги….

— Я так и знал, что ты не поверишь! — с досадой сорвалось с его губ.

Ухнуло в груди, дернулось и застыло. Догадка, что мелькнула в мозгу — страшнее пыток Катаки. Страшнее осознания собственной слабости. Удар стилетом под ребра.

Во что нас втянули? Точнее — во что вляпались мы…

Хлопнула дверь ванной, полилась вода…

Я обхватил руками виски, чувствуя, что боюсь думать. Мимо текла реальность — мутным непрозрачным потоком и с ревом обрушивалась в бездну. В пустоту. Дрожали руки — хоть каплю бы форэтминского, чтобы оборвать эту дрожь.

Я знал: темный дар лишает способности сопротивляться, лишает воли. То ли дар, то ли проклятье, то ли искусство властителей. Так что же — Элейдж из эрмийцев? Тоже высокородная дрянь, как и генерал?

Я вломился в ванную, за незапертую дверь. Выключил кипяток, бивший в белоснежное нутро раковины, отыскал взглядом рыжего. Рокше сидел в углу, обхватив руками колени.

Подняв его с пола, я встряхнул парня за плечи.

— Вот все, что сказал сейчас мне, повторишь Олаю Атому, понял? Пять минут тебе — собраться с духом и силами.

— Я не обманщик, — выдохнул он в лицо, словно не слыша моих слов. — Я сказал правду.

Пришлось вновь встряхнуть его.

— Знаю. Потому и будешь говорить с Атомом сам. То, что ты сказал мне сейчас — это важно. Зря молчал до сих пор.

Парень хлопнул глазами, напрягся, набрал воздуха в легкие и… неожиданно пришел в себя, собрался, сосредоточился. Желваки заиграли на скулах, и как-то быстро, непостижимо для себя самого, я одернул от него руки.

Он овладел собой. Умудрился вмиг погасить злость, полыхнувшую было в глазах.

— Арвид?

Я шагнул к умывальнику, делая вид, что не слышал оклика, плеснул в лицо водой, пытаясь остудить загоревшиеся щеки и уши. Тщательно вымыл руки. И так же, растягивая каждое действие неспешно вытер лицо и ладони. И только потом обернулся к нему.

— Докладывать Атому обязательно? — спросил он.