Играя с судьбой (СИ)

— Пешком по звездам, — протянул он — нет, парень, я не Аюми. Назад вернуться мне помогли. Никогда до этого не думал, что буду благодарен контрабандистам, этим полупиратам-полуворам с Раст-эн-Хейм. Но надо отдать им должное.

Я покачал головой. Хотел я или, в историю с рудниками мне пришлось поверить. Но, вот за кого медик меня принимает, думая, что я способен взять на веру, будто за полтора месяца можно выучить язык и изучить обычаи?

— Зачем ты лжешь, Эгрив?

— А кто тебе сказал, что на Раст-эн-Хейм я пробыл недолго? — спросил мужчина, видимо, догадавшись, что меня смутило. — Путь домой не был ни быстрым, ни легким. На Раст-эн-Хейм я застрял на пару лет.

— Расскажешь?

Медик отрицательно покачал головой.

— Извини, но лучшей благодарностью тем, кто помогал мне, будет молчание.

Полностью раздевшись, Эгрив развернулся и, разбежавшись, ринулся навстречу волнам. Влетев в воду, поднял ворох брызг, нырнул под гребень волны, вынырнул и поплыл, рассекая сиявшую под солнечным светом поверхность моря сильными уверенными гребками. Да так, что мне захотелось последовать его примеру.

Не в силах противиться соблазну, я скинул тунику и огляделся. На пляже было совсем немного людей. Вдалеке группа парней резвилась в воде. Человек пять прятались в тени тентов. Кто-то был одет, кто-то разгуливал голышом, однако нагота не осуждалась и не привлекала к себе внимания. Попробовал бы кто-то в таком виде пройтись по Академии, — подумалось мне, — насмешек бы отхватил сполна. Однако я недолго боролся с сомнениями, и, раздевшись, подошел к воде.

Волны то накатывались на берег, то отступали назад. Море звало, играло, манило. Я сделал шаг в воду, позволив волне лизнуть ступни. Она отступила, я сделал шаг следом. Вода была теплой, ненамного прохладнее перегретого воздуха, но разгоряченному телу ее прикосновение дарило свежесть.

До этого момента я никогда не видел столько свободной, не скованной льдами воды, не знал ее прикосновений, однако тело само знало, что делать. Войдя в воду по пояс, я поплыл, совершенно так же как это делал Эгрив, чувствуя как вода, забирая усталость, дарит взамен звенящее ощущение невесомости.

Отплыв от берега, я перевернулся на спину и, щурясь от солнца, стал всматриваться в небеса. В моем сне синева была темнее и гуще, и по ней не плыли легкие белые облака, но качаясь на волнах, легко было представить полет, такой же как и в сказочном сне.

Вновь накатило ощущение страшной потери. «Я хочу узнать, что опасного прячется в твоем прошлом», — слова Элейджа всплыли из памяти. Зачем лгать? Мне и самому хотелось бы узнать, какое прошлое у меня украли.

Жаль, но ни на один из вопросов не ответит пустой флакон со смолистыми потеками на стенках. Не ответит и старая бумага. Раньше, чем я доберусь до Академии, и сумею задать хоть один вопрос Холере-Азизу, или ректору, или бухгалтерам, я буду схвачен. А в том, какой мне вынесут приговор, нет ни малейших сомнений. Впрочем, кто бы дал возможность вернуться.

Постаравшись отмахнуться от невеселых мыслей, я повернулся и, набрав как можно больше воздуха в легкие, нырнул, пытаясь достичь дна. Не получилось. Вынырнув, и отдышавшись, я неторопливо поплыл к берегу.

Вскоре на берег вышел и медик, расположился на шезлонге неподалеку, лениво сощурил глаза, всматриваясь в точку на горизонте, где небо посерело и стало то ли сиреневым, то ли свинцовым.

— Не понравилось море? — Эгрив спросил это не сразу, так что я даже не сразу понял что он обратился ко мне.

— Понравилось, — отозвался я, натягивая одежду.

Стоило выйти из воды, теплый воздух моментально высушил кожу, которая слегка зазудела от соли.

Улыбка вновь возникла на лице медика, но я так и не понял, мне ли она была адресована, потому что Элоэтти успел вновь устремить взгляд к горизонту.

— Гроза будет, — предупредил он, но, как ни странно, за мной не пошел.

Что же касается грозы….

Она пришла перед самым закатом, налетела внезапно, исхлестав тяжелый, дурманный воздух резкими порывами ветра, заставив каждый листок на деревьях встрепенуться и задрожать. Далекие еще раскаты грома напомнили о ворчании огромного потревоженного в берлоге зверя. Потом ослепительно белый жгут молнии ударил с неба, ослепив меня на несколько секунд. А потом еще один и еще…Запах озона на несколько минут перебил медовые ароматы цветов.

Этот острый, пронзительный запах щекотал обоняние. Упиваясь им, я стоял у окна и наблюдал, как последующие разряды не достигая земли, растекались по куполу силового поля, поднявшемуся над городком, и гасли не в состоянии никому причинить вреда.

Зато дождь крупными полновесными каплями, нескончаемым потоком лился на землю, охлаждая раскаленный воздух, смывая с деревьев пыль. И земля темнела, впитывая животворную влагу.

Стихия бушевала над островом больше часа, а все не мог оторваться от зрелища и отойти от окна. Когда гроза поутихла, небо было совсем темным, а в разрывы облаков таинственно подмигивали звезды.