Играл на флейте гармонист

— Уже спелые, можно собирать. Ты опять понесешь их домой? Мураши отберут, — она съела несколько висючек.

— У тебя они тоже были? — Билли оглядел двор. У стены дома в беспорядке валялись какие-то вещи.

— Да, вчера, когда не было дождя, как сегодня. Всю шерсть забрали.

— Ты не починишь мне комбинезон?

— Починю, — ответила она, — у меня немного осталось. А зачем ты висючки спрятал в карман? Сегодня солнце, отберут ведь.

Билли похлопал ладонью по оттопыренному карману и предложил:

— Давай сейчас все и съедим.

Он высыпал остатки висючек в траву, и за пару минут от них не осталось и следа.

— Недавно приходил Пилли, — сказала она, обтирая рот.

Билли насторожился, месяц назад он с Пилли сильно поссорился. Он даже запомнил, как заехал Пилли в глаз и Пилли не стал больше ссориться

— Он принес немного белой веселки, мы попили чуть-чуть, больше он не смог, — она улыбнулась, наверное, вспоминая веселку, — мураши отбирают.

Билли подумал: «Надо бы помириться, только у Пилли одного в округе получается такая веселка из светлых кудряшек».

Солнце выключилось, стал накрапывать мелкий дождь.

— Зря съели всю висючку, — подумал Билли, — мураши уже не придут.

Они вошли в хибару. Ему нравилось бывать у Шилли внутри, она умела делать внутри красиво — везде на бревнах торчали луговые ростки разных оттенков. У себя в доме у Билли так хорошо не получалось.

— Ты пойдешь в воскресенье на площадь? Должны все прийти, — она перечислила всех их ближайших соседей.

— Ты забыла Пилли, — сказал он сердито, — он что, не придет?

— Пилли тоже придет, если мураши не перехватят, — ответила она. — Прошлый раз, помнишь, он без веселки пришел? Скучно было.

— Я этих мурашей очень не люблю, — проворчал Билли, усаживаясь на старый пень у стены, — я их так не люблю, что иногда хочется залезть к ним по дороге, да высоко уж больно, сорваться можно.

— Пилли их тоже очень не любит. Он говорит, что их кто-то за небом насылает на нас, — она почистила клубень и, сидя на лежанке из прошлогодней длинноты, с удовольствием грызла твердую плоть.

Он еще немного посидел у Шилли. Пора было идти к себе. По мокрому лесу ходить было скучно, но зато мурашей совсем не было.

— Ну, я пошел, — сказал он, вставая.

Она оторвалась от клубня и, кивнув ему головой, пробурчала сквозь полный рот сладко-горьковатой массы:

— За комбинезоном приходи после завтра.

Дорогу через лес он очень хорошо знал. К Шилли он захаживал чаще, чем к другим, она ему нравилась, хотя эти вонючки не очень. Вот он прошел мимо старого раскидая, который каждую осень становился ярко красным. Обогнул большую поляну с висючками. Собирать их на дожде ему что-то не захотелось. А вот там, справа за болотиной, он это точно знал, стояло высокое дерево до самого неба — их дорога. Он во время дождя из любопытства иногда подходил к нему. Воняло оно ужасно, хоть нос затыкай. Он из-за этого и стоять-то долго около него не мог. Дождь усилился, и он подумал, что сейчас воняет, наверное, меньше, чем обычно. Он машинально свернул к болотине. Высокое дерево было на месте. Кора на нем почти облупилась.

— Эти заразы и кору-то, наверное, сдирают, — подумал он, осторожно принюхиваясь.

Запах чувствовался, но как он и ожидал, не очень сильно. Дерево уходило куда-то вверх за дождь. Старые ветки на нем уже давно были сломаны, от них остались одни небольшие сучки.

— Залезть на него несложно, — подумал он, — но что там дальше на вершине? Мураши могут устроить засаду. Неизвестно, есть ли там дождь? — Он продрался через частокол веток и остановился, чтобы передохнуть. Земля внизу была еле видна. Ладони его сильно пахли, да и весь комбинезон благоухал этой гадостью, которой мураши замазали дорогу. Билли сидел на толстой ветке под дождем и ждал когда вода, хотя бы чуть-чуть, смоет эту вонь. Он посмотрел вверх, ствол уходил куда-то в дождь и он подумал:

— Стоит ли ему сегодня тащиться туда вверх, когда в хижине никого нет? А вдруг к нему пришел Пилли мириться, а его там нет. Это нехорошо.

Билли загрустил и уже хотел было вернуться, но ему стало жаль потраченных сил на эту дорогу, и он решился двинуться дальше. Когда ствол стал тоньше, чем бревна его хибары, он разглядел небо. Белая, свисающая сверху бахрома сочилась каплями воды, постепенно набухающими прямо на глазах и падающими вниз дождем. Рядом с тем местом, где ствол упирался в небо, он обнаружил круглый лаз, закрытый пробкой изнутри.

— Вот вы где, мураши, живете, — пробормотал Билли и поудобнее закрепился на стволе рядом с норой мурашей.

Воняло здесь очень сильно. Временами от запаха у него кружилась голова и он, чтобы не упасть, как можно крепче держался за ветки и ствол. Отдышавшись, он наломал несколько острых сучков и вбил их в лаз поверх пробки.

— Пусть попробуют вылезут, заразы, — с остервенением шептал он, втискивая острые сучья в зазор между пробкой и лазом.