Играл на флейте гармонист

Вопрос повис в воздухе. Дружок девчушки — юноша с тонкими чертами лица не сразу ответил:

— Мы здесь в пумпеле, а они остались там на вокзале. Почему так получилось? Может быть, мы узнаем это когда-нибудь.

По вагону друг за другом энергично прошли два пионэра. Минут через двадцать они же на обратном пути отсканировали все жетоны и исчезли по ходу движения пумпеля. Неожиданно появился хлыщ. Он оглядел всех сидящих и как-то нарочито бодро произнес:

— Кислота тут у вас какая-то. Что загрустили, паломнички? До Гуру далеко, а пионэрия рядом. Предлагаю создать общественное движение. Есть идеи по названию?

— Отвали, — первой отреагировала Венса.

Хлыща эта реплика нисколько не смутила.

— О! Мадмуазель. Я глубоко виноват перед вами и вашим другом. Прошу простить меня за те неудобства, которые я вам учинил. Глубоко раскаиваюсь в содеянном. Обещаю искупить дальнейшим примерным поведением. Нельзя же оступившегося один раз человека отвергать, презирать. А где наш природный гуманизм, где наше сочувствие, участие и, наконец, сострадание к падшим?

Хлыщ говорил не останавливаясь:

— Мы, человеки, должны понимать друг друга. Понимание и прощение — вот наш девиз, если хотите кредо, при любых обстоятельствах. В самые тяжелые времена, я бы сказал, поворотные времена, понимание и прощение позволяло нам оставаться людьми…

— Все, все. Я простила вас. Простила. Я поняла, я поняла вас. Вы просто многоговорящий человек, — торопливо произнесла Венса.

Хлыщ остановил поток своих слов и ждал реакции остальных сидящих.

— Мы, конечно, не возражаем, — робко ответил юноша с тонкими чертами лица и неуверенно добавил, — только зачем нам это движение, мы и так сидим и движемся. Если только развлекухи ради?

Хлыщ помрачнел и спросил:

— А нас устраивает это странное движение?

— Допустим, не устраивает, — включился в разговор Лучу и жестко спросил: — Есть конкретные предложения?

— Конкретно, нам нужна информация. Пока ее нет, мы можем грустить и хохмить сколько угодно, и это будет сплошной бесполезняк, — ответил Хлыщ.

— Добыча информации в наших условиях — тяжелая работа с низкой вероятностью успеха. — Лучу встал и оглядел весь вагонный проход. Все было тихо. Видимо, после остановки остатки молодежи впали в уныние. Веселость и задиристость первых часов поездки исчезли безвозвратно.

— Давайте рассуждать логически, — Лучу произнес эту фразу и добавил: — Первое, что мы должны сделать, это обменяться друг с другом — кто что знает. Каждый что-то видел, что-то слышал об этих пионэрах и Гуру. Второе, надо подумать, где и как получить новые сведения. Кстати, как тебя зовут? — обратился он к Хлыщу. Хлыщ ответил:

— Меня зовут Альберт. Как ни странно, но в школе меня прозвали Бертой. Имя мне родичи подобрали иностранное, видимо, от любви к экзотике. Вот и стал я неожиданно для себя благородным, блестящим и белым. Одним словом, «Благородный блеск», интроверт по натуре, борюсь с этим всю свою сознательную жизнь, говорю без остановки, — Хлыщ перевел дыхание и продолжил: — Предки имена нам выбирают без нашего согласия. Хорошо, если будущий характер совпадет с именем, а если нет? Назовут Аполлоном, а на самом деле вырастит коряга какая-то. Я думаю, что имена сначала надо давать предварительные, а позже сделать так, чтобы сам хозяин мог его изменить.

Хлыщ, видимо, утомился от собственной речи, затих. Наступила пауза, которую нарушил Лучу. Он назвал свое имя и имя Венсы. Остальные также назвали свои имена, и эта процедура представления как-то неожиданно объединила ячейку в какое-то содружество и, казалось, влила в участников новую порцию энергии. Каждый старался выговориться и изложить все, что он знает или слышал о Гуру и пионэрах.

Информации оказалось немного, а противоречий хоть отбавляй. Никто не знал, что их ждет в конце пути. Хлыщ и Лучу, пытаясь анализировать все, что было сказано, терялись в версиях и догадках.

Гроза с ливнем обрушилась на пумпель. Сплошная стена воды накрыла снаружи все вокруг. Из-за резкого снижения видимости и шквалистого ветра пумпель сбавил ход. Непогода за окном оптимизма не прибавила. Вопрос — куда делись исчезнувшие после станции их попутчики, как и многие другие вопросы, — остались без ответа.

* * *

Они наблюдали за городом с высоты сотого этажа. Внизу кипела жизнь. Общественный транспорт, несмотря на дневную духоту, был полон страждущих добраться до магазинов, офисов, собственных квартир и прочих мест, крайне необходимых или бесполезных для пассажиров. Город работал и жил. Транспортные потоки второй половины дня, еще не такие мощные, как в часы пик, растекались по автострадам в разных направлениях и отсюда сверху напоминали трассы лесных муравьев в заботах летнего дня.

Громадные окна со светоотражающим покрытием не пропускали яркий солнечный свет, и в помещении было уютно, а микроклимат, удачно подобранный компьютером, позволял комфортно расположиться в креслах и обсуждать насущные управленческие проблемы.

Мужчина средних лет в безупречно деловом костюме, отпивая глоток прохладной воды, спокойно и уверенно произнес: