Игрек Первый. Американский дедушка

Двое перепачканных в глине доходяг с топорами, гнавшихся за полковником, несмотря на свои зверские рожи, вызвали у Станислава Сергеевича умиление.

«Милые вы мои мужики… — с сентиментальной слезливостью подумал о них сыщик, — все равно быстроногого таракана не догоните! Я помогу вам, братцы!»

5.

Спасаясь бегством от траурной процессии, по дьявольскому наущению превратившейся в разъяренную толпу, Сергей Павлович ворвался в мастерскую гробовщика.

Несколько готовых к употреблению гробов стояли на полу в ожидании начинки.

«Лечь в гроб и притвориться покойником? А кто меня накроет крышкой?» — заметив в мастерской девчушку, Судаков обратился к ней ласковым голосом:

— Миленькая, у меня к тебе одна маленькая просьба…

Не узнав еще, в чем состоит просьба, кроха завизжала на все кладбище:

— Насилуют!

«А что, это идея!» — неожиданно осознал Судаков.

У девочки выпали все молочные зубы, отчего она мило по-детски шамкала. Это всегда волновало Сергея Павловича.

— Спасите, насилуют!

В мастерскую ворвалась толпа преследователей.

— Дяденька хотел меня в гробу изнасиловать! — рыдания коварного ребенка прозвучали очень эффектно.

Полковник Судаков был бы оскоплен, если б не испустил командирский крик:

— Молчать! Я гомункулус доктора Ознобишина! В соответствии с Конституцией Российской Федерации имею право на существование!

Остолбенением толпы линчевателей Сергей Павлович воспользовался для того, чтобы выпрыгнуть в окно — ногами вперед. Как это принято у гомункулусов.

* * *

При выпадении из окна на контрразведчика снизошло озарение.

Он осознал, что всемирный заговор против него организован Игреком. Мальчик стремится его уничтожить чужими руками! Существует лишь один способ прекратить кровавую вакханалию — ликвидировать самого Игрека, любимое детище полковника Судакова.

Поднявшись с земли, Сергей Павлович не успел еще стряхнуть с себя осколки стекла, как услышал из мастерской капризный взрыд малютки:

— Спасите! Я больше не девушка!

Толпа разгневанных защитников знала один способ спасения поруганной невинности: кастрацию насильника.

Прозвучал воинствующий клич:

— За яйца!

— К ноге!

Вместо того чтобы вразумить дикарей, контрразведчик попытался избежать с ними встречи. Просветительская миссия капитана Кука его не вдохновляла.

* * *

Полковнику Судакову удалось оторваться от своих преследователей метров на двадцать. Наверно, желание контрразведчика остаться мужчиной превосходило желание дикарей его оскопить.

Целью Судакова был Игрек. Требовалось вцепиться ему в глотку или сунуть два пальца в глаза — чтоб кончилось убийственное наваждение. А лучше всего: пиф-паф!

Сергей Павлович наткнулся на всеми забытый сиротливый гроб генерала. Судаков обратил внимание на чрезвычайно недовольный вид покойника. И совершенно понимал его:

«С такими провожающими и умирать не захочется!»

Устремившись к могиле Алевтины, полковник не ошибся. Надгробным изваянием на ней издалека возвышалась скорбная фигура Игрека.

* * *

Хриплое, с присвистом дыхание дикарей уже достигло слуха Сергея Павловича, но и величественный в своей невозмутимости тиран был от беглеца на расстоянии плевка.

Творец предоставил обеим сторонам конфликта равные возможности, однако вмешательство доктора Ознобишина (тоже не посланца Дьявола) нарушило справедливое равновесие.

Не желая докучать Игреку своей опекой, Иннокентий Иванович маялся поодаль. Узрев, что к его пациенту устремился ловец душ, доктор кинулся ему наперерез.

Охваченный болезненной страстью задушить Судакова, психиатр не отдавал себе отчета в том, что одержим манией преследователя.

Впоследствии ученый, хладнокровно проанализировав свои порывы, сделает заключение, не делающее ему чести: ярость благородная, кинувшая его на уничтожение контрразведчика даже ценой собственной жизни, была инспирирована посторонними силами. Источник их безмолвно взирал на дело мозга своего.

* * *

Из-за взбесившегося доктора полковник Судаков вынужден был отклониться в сторону.

— Пиф — паф! — в исступлении проорал он деспоту в лицо. Попытка вытащить пистолет из кобуры не удалась. Оружие оказалось тяжелее гири.

Нелепая беготня суетливых человечков среди могил занимала Игрека не меньше компьютерной игры. Для того, чтобы изменить жизненную коллизию, ему не требовалось даже нажимать на «мышь». Легкое умственное усилие — и ситуация совершенно менялась. Толпа очумевших дядь и теть давно могла бы разорвать Судакова в лоскуты, если б Игрек пустил игру на самотек. Но он в совершенстве овладел искусством игры кошки с мышкой. Если последнюю лишить шанса на спасение, игра становится неинтересной. Оставив Судакову шанс на победу — возможность прорваться к могиле Алевтины и задушить Игрека Первого, игрок испытал приятное щекотание нервов.

Не сумев сцапать кошку, мышка могла пенять только на себя. Впрочем, у людей всегда невероятная путаница с тем, кто — кошка, а кто — мышка.

* * *

Рычащая толпа дикарей — с одной стороны, и Ознобишин — с другой, оставили Сергею Павловичу для спасения узкий коридор. Полковник устремился по нему, как бык в загон.