Игроки

В молодости, когда Мэтр был только начинающим бедным художником, именно она — Марго помогла ему сделать блестящую карьеру. Сколько в России таких же талантливых скульпторов так и остались никому не известными!

Заслуга женщины в том и состоит, чтобы помочь мужчине выбиться в люди. Она учила его хорошим манерам, правильно говорить, красиво одеваться. Он — простой деревенский мужик освоил искусство этикета благодаря молодой жене. Марго смело ввела его в нужные круги, открыла перед ним двери. Его работы не без ее участия заметили и оценили.

Она научила его творить не только то, что нравилось ему, но и работать по заказу. Он сделал несколько очень удачных скульптурных портретов больших людей, и о нем заговорили. Дальше все уже катилось по накатанным рельсам.

Мастерство и талант Марго разглядела в муже сразу же, а потом сама лепила из него нужную скульптуру. Как поется в известной песне: «Я его слепила из того, что было, а когда слепила, то и полюбила».

Маргарита Тихоновна всегда знала обо всех похождениях мужа на стороне, поэтому он и боялся ее. От нее невозможно было ничего скрыть. Позже, уже поняв, что жена спокойно относится к его адюльтеру, он даже перестал прятаться и скрываться. И Марго нередко заставала мужа в недвусмысленных ситуациях с молоденькими секретаршами, и увольняла их сразу без объяснения причин.

Лена об этом еще ничего не знала. Она смотрела на Марго и думала, что именно такой представляла себе жену гения — сильной, властной, деспотичной.

Маргарита Тихоновна подчеркнуто вежливо сказала: «Вы, милочка, обязаны мне показывать всю переписку моего мужа, сообщать обо всех официальных приемах, особенно о встречах с иностранцами, докладывать о планах на день».

Лену несколько покоробил такой тон. Она совершенно не готова была к роли этакого «стукача». Марго спокойно продолжала: «Я знаю, где Вы провели детство и юность, и надеюсь Вам не надо объяснять, в какой стране и в какое время Вы живете. Мой муж — творческий импульсивный человек, и я вовсе не предлагаю Вам следить за ним, мне просто необходимо ежеминутно знать, где он, что с ним, чтобы предотвратить какие-нибудь скользкие ситуации. Вы надеюсь, понимаете, что у великих людей масса не только поклонников, но и завистников и злопыхателей. Мне трудно самой контролировать ситуацию, поэтому мы и приглашаем для работы секретарей. И еще хочу Вас сразу предупредить, что, если мне что-то не понравится в Вашем поведении, я уволю Вас в ту же минуту».

Лена посмотрела на Марго и запальчиво ответила: «Я не собираюсь шпионить за Вашим мужем, и тем более докладывать Вам. Я хочу только помочь этому великому мастеру в работе, освободив его от ненужной суеты, чтобы у него осталось больше времени для творчества. Если я Вас чем-то не устраиваю, то будет честнее уволить меня прямо сегодня!». Маргарита внимательно посмотрела на эту красивую и гордую женщину, и ей почему-то показалось, что они найдут общий язык.

Через полгода Лениной работы у Мэтра он уже не представлял себе, как раньше обходился без нее. Марго тоже полюбила Лену, они теперь часто беседовали на самые разные темы. Лена приезжала с Юрой и Аленкой к ним на дачу. Казалось, что они стали близки как родственники.

…Елена Васильевна оторвалась от бумаг и взглянула на гнездо. Птенцы пищали, широко открыв рты, требовали пищи. Они снова не рассчитали свои силы, и вновь оба вывалились из гнезда. Елена Васильевна досадливо подумала: «Ну, прямо камикадзе какие-то. Не сидится им в гнезде, так и хочется взлететь, но ведь рано еще, крылья и силы еще не те».

Она поднялась, подошла к птенцам и стала их внимательно разглядывать. Один птенец был маленький серенький и очень похожий на ласточку. Второй был крупный серого цвета в крупную крапинку, хвост его был в виде метелки и уж совсем никак не напоминал длинный ласточкин хвост. «Кукушонок» — подумала Елена Васильевна.

Так оно потом и оказалось, бедные ласточки кормили не только своего птенца, но еще и кукушкиного детеныша, а тот был крупнее и нахальнее, и прокормить его было гораздо труднее.

«Вот так и в жизни», — подумала Елена Васильевна: «Родители бьются, бьются, вскармливая малышей, а те потом оказываются чужими кукушатами». Она теперь уже сама встала на стремянку и аккуратно положила птенцов опять в гнездо. «Прямо наваждение какое-то, когда они только вырастут и смогут сами летать?», — беспокоилась Елена Васильевна. Ласточка опять благодарно что-то ей прочирикала…

Той весной они часто ездили с Мэтром в Переделкино, гуляли там по окрестностям. Погода была самая романтическая: цвела сирень, пели соловьи. Деревья и кусты утопали в цветах. Воздух был напоен ароматами неги и любви. Но Учитель этого не замечал, у него была депрессия, творческий застой.

Он жаловался Лене, что устал, стал стареть, теряет силы, его обходят молодые ученики, даже женщины перестали интересовать как раньше. Лена слушала, не перебивала, она знала, что в такие моменты лучше всего дать возможность ему выговориться, не надо уговаривать и жалеть. Он этого терпеть не может.