Игроки

– Какими боевыми топорами? – недоуменно уставилась на него Мария.

– Ну, это я так, образно сказал, – объяснил Павел. – Согласись, боевые топоры звучит поэтичнее чем вот это вот: «надо забить железной трубой»? Как ты считаешь?

Мария оглянулась, не привлек ли их разговор чьего-то ненужного внимания.

– Это Он тебе так сказал? – тихо, почти шепотом спросила она у Павла.

– Ну а кто еще такое мог мне сказать? – усмехнулся Павел, – больше никто бы и не посмел.

– И ты ослушался, – еще тише произнесла она не то вопрос, не то утверждение.

– И я ослушался, – так же тихо ответил Павел.

Нервным движением он схватил бутылку и вновь наполнил свой бокал, на этот раз уже почти до краев.

– Ослушался и был изгнан. За ненадобностью, – Павел отставил полупустую бутылку в сторону и уже протянул руку к бокалу, когда Мария мягким прикосновением, остановила его.

– Подожди, – он чувствовал исходящую от ее руки волну тепла, – я не хочу, чтобы ты напивался.

– Почему? – Павел вскинул на нее глаза, – разве теперь уже тебе не все равно?

– Ты же знаешь, – она укоризненно покачала головой, – мне никогда не было все равно.      Ни сейчас, ни до того как, – она замялась, – как мы стали такими.

– Как ты можешь это помнить? Мы, не можем, – он запнулся и, покраснев, поправился, – ангелы не могут помнить своего земного существования.

– Не могут, – оно по-прежнему не отпускала его руку, – за тем редким исключением, когда мы бываем у Него. Как я понимаю, мы не только теряем свои силы, исчезают все наложенные на нас ограничения. Другое дело, что эти временные интервалы слишком невелики, да и как правило, они заняты восприятием новой информации, так что для воспоминаний просто нет времени.

Павел почувствовал, как пальцы Марии с силой стиснули его руку.

– Помнишь, мы были у Него вместе? Еще в старом здании, в центре города, у канала. Вы оба устроились на диване, а я сидела в кресле, напротив.

– Может быть, – Павел пожал плечами, – мы столько раз у Него вместе были.

– Это то время, когда он увлекался росписью матрешек и требовал называть его Порфирием или Старцем.

– Ну да, было такое, хорошо, что недолго, лет двадцать всего, кажется.

– Так вот, ты рассказывал Ему что-то о своих делах, Он слушал тебя, иногда что-то переспрашивал, а я просто сидела в кресле расслабившись, пила вино и смотрела на тебя, почти не вслушиваясь в ваш разговор. И вдруг я почувствовала, что твое лицо мне знакомо. Понимаешь, это такое странное ощущение, когда ты кого-то и так знаешь тысячу лет, а тут вдруг понимаешь, что знал этого человека еще раньше. Ты слышишь меня? Человека! Именно человека, не ангела. Я смотрела на тебя и, – она улыбнулась ему ангельской улыбкой, – не могла насмотреться, а когда Он что меня спросил, даже не сразу поняла, что настала моя очередь отвечать на вопросы.

– Так ты знала? – он перевернул ладонь и тоже стиснул ее руку.

– Нет, тогда еще нет, – она отрицательно покачала головой. – в тот момент я не очень поняла, что это вообще было, а потом мне никак не удавалось к этим воспоминаниям вернуться. Спустя пару месяцев мы вновь оказались у Него одновременно. Тогда он первой начал расспрашивать меня, я уже не помню, о чем именно мы разговаривали, но настроение было у всех хорошим. Он часто смеялся, а ты почему-то только иногда улыбался, но в конце концов не выдержал и расхохотался во все горло. Я вдруг вспомнила, вспомнила, где слышала этот смех. Перед моей памятью словно в одно мгновение рухнула стена, сквозь которую невозможно было пробиться и тогда я вспомнила все. И я вспомнила тебя.

– Что ты вспомнила? – спросил, вернее попытался было спросить Павел. Горло у него неожиданно пересохло и изо рта вырвалась лишь свистящая трель с вопросительной интонацией. Схватив бокал, Павел сделал несколько жадных глотков и, почувствовав себя немного лучше, повторил попытку.

– Что, скажи, что ты вспомнила? – он нетерпеливо подался вперед, ближе к Марии, и теперь его длинное нескладное тело нависало над столом.

– Я вспомнила, как впервые увидела тебя на городской площади. Был базарный день, и мы с матерью в сопровождении двух слуг отправились на рынок за овощами. Я даже вспомнила, что мама никогда не доверяла покупку овощей и мяса кухарке. Она всегда опасалась обмана, что кухарка купит что-нибудь подешевле, подпорченное, а сама скажет, что уплатила полную цену.

– Похоже, что, твоя мама была просто кладезь благоразумия.