Игроки и жертвы

Мы молчали, и, наверное, этот миг был слишком долог, чтобы оставаться комфортным. Кирилл слегка провёл рукой по волосам, пытаясь вернуть себе спокойствие, но по его слегка затуманенному взгляду и неровному дыханию было ясно, что он, как и я, не ожидал того, что произошло.

Илона снова раздавала карты.

Мне хотелось вскочить и уйти, но ее грозный и насмешливый взгляд заставил сидеть ровно.

Кирилл тоже не двигался, хотя его напряжение было заметно — пальцы крепко сжимали карты, а взгляд, направленный на стол, избегал встречи с моим. Ощущение острого жара, которое только что завладело мной, теперь сменилось беспокойством и растерянностью. Я не могла понять, как чувствовать себя рядом с ним теперь, после того, что происходило с нами сейчас.

Внезапно Илона легко выиграла Кирилла и сдала карты мне.

В голове резко зашумело. Я закрыла глаза, пытаясь справиться с тем, что происходит. Илона выразительно подняла бровь, бросая мне вызов.

— Кир, руки за спину, — велела она.

Кирилл послушно сцепил руки за спиной, его взгляд был почти каменным, как и лицо. Но когда я наклонилась к нему, как раньше она — его дыхание почти остановилось. Я коснулась его сама, чувствуя, как он отвечает. И от этого внутри поднималось сумасшедшее ощущение невесомости. Жар разгорался все сильнее, охватывая все тело. Я теряла контроль над собой, а Кирилл и не помогал его удержать.

Я чувствовала, как дрожат его крепко сцепленные за спиной руки, как дрожит он сам. Мои руки непроизвольно скользнули на широкие плечи, слегка обняли его шею. Я не могла остановиться.

Щелкнула камера, еще раз и еще. Я моргнула, отстраняясь от Кирилла, и словно очнулась. Илона стояла перед нами, её телефон направлен в нашу сторону, её взгляд был спокойным и непроницаемым, а уголки губ дрогнули в лёгкой, почти торжествующей улыбке.

— Твою мать, Илона! Ненавижу тебя! — вырвалось у меня от ярости.

Представляю, как я выглядела: растрепанная, с горящим от жара лицом, обнимающая! Сама обнимающая того, кого ненавидела всем сердцем.

— ААА! — гнев требовал выхода, и я, схватив чашку с кофе, швырнула ее в стену.

А после вылетела из комнаты, впервые чувствуя себя действительно непонятно кем с пониженной социальной ответственностью.

21

— Все, истерика закончилась? — Илона постучала ко мне в комнату через пол часа, когда я успела принять холодный душ и немного успокоится. Злость, которую я чувствовала, еще кипела внутри, но я уже успела ее немного потушить.

— Иди в задницу, — огрызнулась я, расчесывая мокрые волосы.

— Пошли, погуляем, — она не обратила ни малейшего внимания на грубость. — Не психуй, Кир сейчас у себя.

— Мне вообще плевать где он, лучше всего если пойдет и утопиться в озере!

— Там рыбы перемрут тогда, а я на обед хочу свежей копченой форельки.

Илона с невозмутимым видом вошла в комнату, словно абсолютно уверена, что я уже отошла от недавнего взрыва. Её спокойствие только подливало масла в огонь, но я старалась сдержаться, сосредоточившись на расчесывании.

— Пошли, — повторила она тоном, не терпящим возражений. — Нам всем сейчас нужна передышка, и тебе, моя дорогая, в том числе.

Я резко положила расческу и бросила на неё раздражённый взгляд.

— Илона, хватит контролировать меня каждую секунду. Я сама справлюсь.

Она усмехнулась, скрестив руки на груди.

— Я вижу, как ты справляешься, — фыркнула она. — Все, поднимай жопу, день шикарный, грех такой в номере проводить. Пошли к озеру прогуляемся, рыбу половим на обед. Умеешь рыбачить?

— Да, — буркнула я, все еще злясь.

Мы вышли из здания и направились к маленькому озеру, напротив елового леса, где нас уже ждали две удочки, наживка и ведро.

— Есть что-то, что ты не умеешь делать? — спросила я Илону.

— Есть. Печь блины и готовить сырники, — отозвалась она, ловко насаживая червя на крючок. — И с детьми не лажу. Если честно, вообще не ебу как с ними себя вести. В отличие от Кирилла.

Я остановилась на мгновение, с любопытством посмотрев на Илону.

— Кирилл? С детьми? — недоверчиво переспросила я, пытаясь представить его в такой роли. — Ты серьезно?

Илона усмехнулась, забросив удочку в озеро, и села на старое поваленное дерево у берега.

— С твоей дочерью он управился лучше тебя, — ехидно заметила она, заставив меня скрипнуть зубами.

— Еще раз к ней подойдет — руки вырву, — пообещала я, тоже закинув удочку. — Как он вообще посмел лезть к ней в парке?

— Он любит там бывать, — пожала плечами Илона. — Ищет то, чего у него никогда не будет. Вас увидел… хм… случайно… У тебя клюет.

Я резко рванула удочку, подтягивая на себя леску и снимая увесистую рыбину.

— Ого, с почином! — прокомментировала Илона, пока я снимала ее с крючка. — Хороша!

Я бросила рыбу в ведро и снова закинула удочку.

— Ты сегодня поступила подло, Илона.

— Чем? Заставила вас поцеловаться? Это делают миллионы людей в мире, если что. А то, что у вас обоих взыграли гормоны — в этом тоже я виновата?

— Чего ты добиваешься, Илона? Хочешь, чтобы я… что? Забыла? Простила?