Игроки и жертвы

— Даже не знаю, не стоит ли мне тебе позавидовать…. — пошептала я, тоже мечтая ничего не чувствовать.

— Как это, любить, Агата?

— Не знаю…. Это когда…. — я не могла подобрать слов, закрыла глаза, представляя Пашу. — Когда твои тело и душа поют рядом с человеком. Не во время секса, а просто, рядом. Когда он смотрит на тебя, и ты чувствуешь радость, счастье от простого взгляда, от прикосновения, от заботы. Когда доверяешь. Когда ради него готов отказаться от многого…. Когда отдавать приятно, а брать — не страшно… Никто никогда не любил меня как он…

— И ты отказалась от самой себя…. — тихо продолжила Илона. — Вот этого, Агата, я понять не могу. Вообще никак. В голове не укладывается, почему? Ты любила мужа и он любил тебя, но…. он попросил тебя отказаться от своей сути…. И ты согласилась?

— Илона, когда любишь, места торгу нет….

— Когда любишь — уважаешь, — перебила она меня. — Ты была одной из лучших — я наводила справки о тебе. Если не лучшей. Да, тебя не сильно любили другие помощники, но те с кем ты работала…. Отзывались выше всяких похвал. Мало того, что ты умело выполняла работу помощника, зная и понимая все тонкости, ты еще и аналитик великолепный. Я политтехнолог — прилетела, сделала свою работу и улетела, ты чуешь тонкости политики. Ты интуитивно отмечаешь мелочи, на которые никто другой внимания просто не обратит. Ты только пришла в себя после шока и тут же выдала Киру расклад, что крыса еще не поймана. И да, я теперь уверенна, что это так. Это высший пилотаж, Агата. И ты отказалась от этого…. Ради чего? Ради Арины и Павла? А что, совмещать это невозможно? Разве Аришка мешала твоей работе… до скандала?

— Илона….

— Ты сама мне сказала, что любить, это не только брать, но и давать. Ты отдала себя всю…. И продолжаешь отдавать. Живёшь прошлым, отдавая душу тому, кому это уже не важно. И если это не получается — убиваешь себя изнутри.

— Считаешь меня слабой, по сравнению с тобой?

— О, нет. Не каждая проявит такую силу духа, как ты. Считаю тебя трусихой. Боишься признать правду, боишься посмотреть вокруг, боишься будущего, боишься других отношений. Чувствуешь — и грызешь сама себя за эти чувства. Я завидую тебе в том, что в тебе живут чувства, что они не отмерли, как у меня. Но, черт возьми, как ты меня бесишь тем, что боишься их принять.

— Илона, — я вдруг вытерла текущие слезы, — тебя куда-то не туда занесло…. Ты сейчас вообще о чем?

— Да ни о чем, в голову не бери…. И то, что ты откажешься от возможной сделки — не считай предательством. Считай тактическим отступлением. Мы ведем войну, Агата, проигранная битва — не проигранная война. Помни, давить тебя будут так, что я покажусь назойливым комариком. А наш сегодняшний разговор — легкой разминкой. Арина — в безопасности и далеко, в другой стране, где до нее не дотянутся. Ровно поэтому я и выбрала вариант Батуми, доставать задолбаются. Нда…. — потерла она лоб, — пойду, спрошу у Кира, какую комнату тебе занять. За одним проверю масштаб бедствия на кухне. Ты сегодня отдохнуть постарайся. Хочешь, пришлю к тебе своего массажиста — хорош во всем.

— Илона! Ну мать твою!

— А что, разотрет так, что спать будешь без задних ног. Заодно и от рефлексии избавит.

Я покачала головой, не удержавшись от смеха сквозь слезы — Илона была верна себе.

— Иди давай, проверяй. И спроси про меня у хозяина, надеюсь у порога не оставит….

— Ну-ну, — пробормотала Илона, выходя на кухню, — скорее сам у порога ляжет….

26

Мне досталась просторная светлая комната, как и номер на базе, отделанная теплым деревом, с большим панорамным окном, выходящим на крохотный балкон с видом на город. Комната была настолько приятной и уютной, что на несколько мгновений, когда Илона привела меня сюда, показалось, что я заняла спальню хозяина. Но нет, рабочий стол около окна, полки в небольшой гардеробной и полочки у зеркала были пусты — значит эта была гостевая комната, хоть и полностью готовая к приему гостей.

— Короче, Кир сказал, что ванна на этом этаже — полностью в твоем распоряжении, сам он будет пользоваться той, что внизу, — поставила она меня в известность. — Его кабинет, как понимаешь — табу, туда не лезь. Закрывать его на ключ он вряд ли станет, но ты не лезь, не ищи лишних приключений. Ну все… осваивайся, обживайся. Два месяца тебе тут жить.

— Илон, что на кухне?

— А, ничего страшного, ничего такого с чем бы не справился современный ремонтный мастер.

— Кир… злится? Думает, я не сдержу слова?

— Агата, не будь дурой. Он просто ревнует. Банально и правдиво. Живи теперь с этим.

Я онемела, чем Илона и воспользовалась, сбежав быстрее антилопы.

Ревнует. Возможно.

Ситуация связала нас сильнее, чем могло связать что-то еще. Те роли, которые нам достались настолько мощно проросли в нас самих, что теперь ни он, ни я не знали как с этим жить.

Иллюзий я не питала — острая эмоциональная привязка рано или поздно должна пройти, когда развяжется тот узел, в который скрутила нас судьба. А пока и сама не могла отрицать очевидного — меня тоже тянуло к нему, просто потому что больше было не к кому. Он зависел от меня, я — от него.